|
– Вы удостаиваете меня вашим вниманием, сэр? Ромейн ответил слабым наклоном головы. Его глаза были устремлены на мальчика, все еще занятого бросанием лучинок в огонь. – В то время, когда писалось ваше завещание, – продолжал доверенный, – отец Бенвель получил от вас разрешение взять с него копию. Услышав о вашей болезни, он представил копию на рассмотрение высокопоставленного лица. Письменный ответ этого компетентного судьи удостоверяет, что документ, передающий поместье Венж римской церкви, составлен так неудовлетворительно, что завещание сделается предметом тяжбы после смерти завещателя. Вследствие этого он дал приписку, которая исправляет этот недостаток, мы ее присоединили к завещанию. Я счел, как ваш законный советник, своей обязанностью сопутствовать отцу Бенвелю во время его возвращения в Париж с завещанием на случай, если вам вздумается сделать в нем какое нибудь изменение. Он взглянул на Стеллу и ребенка, как бы дополняя этим свои слова. Хитрые глаза отца Бенвеля обратились туда же. – Читать мне завещание, сэр? – спросил поверенный, или, быть может, вы предпочитаете прочесть его сами? Ромейн молча протянул руку к завещанию. Он все еще наблюдал за своим сыном, которому оставалось бросить в огонь еще несколько лучинок. Отец Бенвель вмешался в первый раз. – Одно слово, мистер Ромейн, прежде чем вы будете читать этот документ, – сказал он. – Церковь получает от вас назад владение, бывшее некогда ее собственностью. Кроме того, она предоставляет вам и даже желает, объявляя это через меня, чтобы вы сделали некоторые изменения, которые вы или пользующийся вашим доверием законный советник признаете справедливыми. Я говорю о той приписке к завещанию, в которой речь идет о собственности, полученной вами в наследство от покойной леди Беррик, я прошу присутствующих здесь лиц удержать в своей памяти эти немногие и простые слова, сказанные мною сейчас. Он поклонился с достоинством и отступил назад. Даже на поверенного он произвел благоприятное впечатление. Доктора переглянулись между собой с безмолвным одобрением. В первый раз нарушилось грустное спокойствие лица Стеллы, я мог видеть, каких усилий стоило ей подавить свое негодование. Один только Ромейн оставался неподвижным. Лист бумаги, на котором было написано завещание, лежал забытый на его коленях. Его глаза все еще оставались прикованными к маленькой фигурке у камина. Ребенок бросил последнюю лучинку в тлеющую красную золу. Он посмотрел вокруг себя, отыскивая новый запас, и ничего не нашел. Его свежий, молодой голос звонко раздался среди безмолвия комнаты. – Еще! – закричал он. – Еще! Мать погрозила ему пальцем. – Тише! – прошептала она. Он убежал от нее, когда она попыталась взять его на колени, и посмотрел на отца на противоположном конце комнаты. – Еще! – закричал он опять громче прежнего. Ромейн поманил меня и указал на мальчугана. Я повел его через комнату. Он охотно пошел за мною и повторил свою просьбу, стоя около отца. – Поднимите его ко мне, – сказал Ромейн. Я едва расслышал эти слова: у него, по видимому, не доставало уже сил шептать. Он поцеловал своего сына, это ничтожное усилие стоило ему такого тяжелого напряжения, что на него было жаль смотреть. Когда я снова поставил мальчика на ноги, он взглянул на своего умирающего отца, все еще не забывая своего желания. – Дай еще, папа! Еще! Ромейн вложил завещание в его ручонку. Глазки ребенка засверкали. – Сжечь? – спросил он радостно. – Да! Отец Бенвель рванулся вперед с протянутой рукой; Я остановил его, он вырвался от меня. Тогда я, забыв преимущество черной рясы, схватил его за горло. Мальчик бросил завещание в огонь. – Ах! – воскликнул он в совершенном восторге и захлопал своими пухлыми ручонками, когда яркое пламя вспыхнуло в камине. |
