|
На станции я встретился с лордом Лорингом. Он догадался, что я также получил неутешительные вести, и предложил мне место в своем купе. Едва мы успели сесть, как увидели отца Бенвеля среди прочих пассажиров по платформе. С ним был седой господин, которого мы оба не знали. Лорд Лоринг не любит незнакомых. Иначе, чего доброго, мне пришлось бы ехать до Парижа в обществе иезуита. Париж, 3 мая. По прибытии нашем в отель меня уведомили, что из посольства не было никакого известия. Мы застали леди Лоринг одну за завтраком, когда отдохнули после нашего ночного путешествия. – Ромейн еще жив, – сказала она, – но голос его перешел уже в шепот, и он тяжело дышит, когда ложится в постель. Стелла отправилась в посольство, она надеется увидеть его сегодня во второй раз. – Только во второй раз! – воскликнул я. – Вы забываете, мистер Винтерфильд, что Ромейн священник. Он был посвящен в католическую веру только при условии полного развода с женой. Со своей стороны Стелла – никогда не говорите ей, что я сказала вам это, – подписала формальный документ, присланный из Рима, удостоверяющий, что она соглашается на развод без всякого принуждения. Она была избавлена от исполнения другой формальности, о которой я не считаю нужным упоминать, особым разрешением папы. Ввиду этого, как мне сообщили в посольстве, где я была вместе со Стеллой, на присутствие жены у постели умирающего мужа другие священники посмотрят, как на скандал и святотатство. Добродушный нунций порицается за то, что превысил свою власть и исполнил, несмотря на протест, последние желания умирающего. Он находится теперь в переписке с Римом, ожидая окончательных инструкций, которыми и будет руководиться. – Видел ли Ромейн своего сына? – спросил я. – Стелла взяла его сегодня с собою. Но в высшей степени сомнительно, чтобы позволили бедному мальчугану войти в комнату отца. Это осложнение серьезнее всех прочих. Умирающий Ромейн настаивает на своем решении видеть малютку. С приближением смерти, когда исчезла для него всякая надежда на блистательную будущность, взгляды его изменились так радикально, что он грозит вновь отступиться, даже при последнем вздохе, если его желания не будут исполнены. Как все это кончится, я даже не решаюсь и предугадывать. – Если благодетельные распоряжения нунция не будут приняты, – сказал лорд Лоринг, – это может закончиться очередным протестом католических священников в Германии против запрещения брака. Движение началось в Силезии в 1826 году и следствием его было образование уний, или лиг, как мы их называем в настоящее время, в Бадене, Вюртенберге, Баварии и прирейнской Пруссии. Еще позднее волнение охватило Францию и Австрию. Оно было остановлено только папской буллой 1847 года, провозгласившей окончательное решение знаменитого Тренского собора в пользу безбрачия духовенства. Немногим известно, как это постановление слабо прививалось среди духовенства Римской церкви. Даже в двенадцатом столетии были еще священники, которые не исполнили постановление о безбрачии. Я принадлежал к числу тех незнающих, на которых намекал лорд Лоринг. С большим усилием я сосредоточивал свое внимание на том, что он говорил. Мои мысли неслись к Стелле и умирающему. Я посмотрел на часы. Леди Лоринг, очевидно, разделяла беспокойство, овладевшее мною. Она встала и подошла к окну. – А вот и известие! – сказала она, узнав входившего в двери отеля комиссионера. Вошел слуга и подал карточку с несколькими написанными на ней строчками. Меня просили немедленно передать эту карточку в посольство. 4 мая. Я только теперь в состоянии продолжать свое повествование о событиях вчерашнего дня. Молчаливый слуга принял меня в посольстве, посмотрел на карточку и повел в верхний этаж дома. Дойдя до конца длинного коридора, он отворил дверь и удалился. |
