Я находилась в одном из этих туннелей, который, должно быть, вел туда, где на протяжении долгих лет прятались Стратос и даже Хербст. Возможно, они скрывали существование этого прохода даже от собственной семьи. Лестница закончилась, уступая место другой галерее: более широкой, чем предыдущая, с высокими потолками и массивными балками, которые свидетельствовали о том, какой большой труд вложили в это место архитекторы.

А вдоль стен, куда ни глянуть, до самого потолка тянулись стеллажи, полные книг.

Казалось, корешки всех этих томов, разных цветов и сделанные из разных материалов, молча за мной наблюдали. Я прочитала несколько случайных названий: «Декамерон», «Пособие по патологической анатомии», «Moderne Bauformen», «Полное собрание сочинений святой Терезы Авильской», «La Provence à Cheval»… В основном это были первые издания, в прекрасных переплетах и отличном состоянии, и количество их было настолько огромным, что мне пришлось несколько раз поморгать, чтобы убедиться: то, что я сейчас видела, было реальным.

Количество книг исчислялось тысячами. Были среди них и изысканно оформленные рукописи, и старинные манускрипты. Я бы с удовольствием посвятила остаток своей жизни изучению и оценке этой своего рода пещеры с сокровищами. Честно говоря, экземпляр второй части «Хитроумного идальго Дон Кихота Ламанчского», стоявший на соседней полке, едва не заставил меня забыть о причине, почему я здесь оказалась.

Казалось, воздух в пещере был сухим, что было в каком-то смысле геологическим чудом, позволявшим обеспечить наилучшие условия для хранения этой колоссальной библиотеки. Ни один библиофил, обладавший хоть толикой здравого смысла, не стал бы хранить все эти драгоценные книги так близко к морю, где на них могут повлиять селитра и влага, но было очевидно, что Стратос выбрал идеальное место для хранения своей ценной коллекции.

Однако одна деталь казалась мне оскорбительной. Даже, можно сказать, вульгарной. Я знала, каким образом книги оказались на всех этих стеллажах: их силой вырвали из рук владельцев и присвоили себе самым подлым образом. Словно в подтверждение этой мысли я заметила, что здесь было множество экземпляров, названия которых были написаны на иврите. Скорее всего, на первой странице большинства из них еще сохранилась написанная карандашом буква «J». Никто не имел права прятать все эти сокровища и присваивать их. Первым был Альфред Розенберг. За ним последовал Хербст, а теперь – и Стратос.

Взяв себя в руки, я продолжила шагать вперед. Масштабы этого места поражали. Сначала я приняла как должное, что этот своего рода лабиринт проходил под домом Хербста, но вскоре стало очевидно, что он простирался гораздо дальше. Возможно, он охватывал территорию всего жилого комплекса, в котором мы находились, занимая все возможное пространство под землей и становясь таким образом самой роскошной библиотекой, которую я видела в жизни.

А видела я не так уж и много.

Несколько минут спустя я добралась до поворота, и мне показалось, что я услышала какой-то звук, доносившийся из-за него.

Приглушенный стон.

Подойдя к углу, я спряталась рядом с «Полным собранием сочинений Хертрудис де Авельянеды», попытавшись перевести дыхание, сбившееся от напряжения и волнения, и навострила уши. Я снова услышала стон, напоминавший звук, который люди издают, когда пытаются поднять что-нибудь очень тяжелое. Вероятность того, что Олегу может грозить опасность, заставила меня отбросить любые сомнения, и, сделав вдох, я осмелилась туда посмотреть.

Галерея вела в просторный зал с высокими потолками. Вдоль стен этой своего рода комнаты было еще больше стеллажей и книг. Это что, бункер?

В центре зала Стратос боролся с Олегом.

Они находились на полу. Стратос оседлал библиотекаря, а кованая железная кочерга находилась в опасной близости от горла Олега.