– Значит, теперь можно не запирать дверь на ночь?

Ей хотелось знать, уверена ли я, что Стратос мертв, в чем у меня не оставалось ни малейших сомнений. Я не только видела, как он упал, но и стала свидетельницей того, как Олег поджег его труп. Этот ритуал напомнил мне старые фильмы о вампирах, главные герои которых не только должны были уничтожить монстров, но еще и убедиться, что те не вернутся к жизни, чтобы отомстить.

– Никто за нами не явится, Марла.

– Ну, полиция может и прийти.

– Конечно. Все возможно.

– Если придут, скажи им, что это моих рук дело. Я не против взвалить на себя вину.

Я даже не стала ничего на это говорить. Марла взяла ответ на себя, устремив взгляд на кончик сигареты. Дым поднимался вверх, образуя завитки, растворявшиеся в воздухе, прежде чем добраться до потолка.

– Значит, Библиотека Еврейской общины Рима сгорела в пожаре, – констатировала она.

– Мы не можем этого точно знать.

– Но это возможно.

– Если хочешь знать, никакой Библии Сончино я там не увидела.

На самом деле я понятия не имела. Я не знала, перенес ли Стратос эту потерянную коллекцию в бункер, который использовал в качестве убежища, или бросил ее по пути. Черт возьми, я даже не могла быть уверена в том, что именно Хербст ее украл. И никогда этого не узнаю.

– Ты могла бы прихватить побольше книжек, когда убегала, – заметила она. – На дорожку, так сказать.

– Мне это даже в голову не пришло. Я была слишком занята тем, что спасалась от огня.

Это было правдой. Воспоминания обо всех этих навсегда утраченных жемчужинах литературы, уничтоженных языками пламени, терзали меня гораздо меньше, чем я ожидала.

– Что ж, очень жаль, сестричка. Она, конечно, говорила это не всерьез. Я понимала, что Марла была очень рада видеть меня целой и невредимой. Другой вопрос, что она изо всех сил старалась это скрыть за вечной маской сарказма. – Есть одна вещь, над которой я не могу перестать ломать голову, – сказала она. – Вальдерроблес сказал, что Хербст был убежден, что стал жертвой какого-то проклятия.

– И что?

– Ну, мне просто любопытно. Недавно я прочитала одну статью, в которой говорилось о проклятиях, которыми в Средние века библиотекари защищали своим книги. Они обычно размещали их на первой странице, чтобы отпугнуть потенциальных воришек. Чаще всего это были довольно жесткие угрозы, типа, «кто посмеет украсть эту книгу, пусть умрет и будет предан анафеме».

Я об этом слышала. В те времена книги ценились намного выше, чем сейчас, так что их кражи были настоящей катастрофой. И чтобы хоть как-то их сдерживать, многие библиотекари и писцы включали в свои тома проклятия. Считалось, что чем более грубыми и гротескными они будут, тем больший эффект возымеют.

– То есть ты считаешь, что Хербст стал жертвой одного из тех проклятий, предназначенных для похитителей книг.

Звучало абсурдно, но Марла пожала плечами, словно пока не решалась так быстро отказаться от этого варианта.

– Он потерял жену и дочь, – сказала она. – Если он и правда считал, что это было результатом проклятия, то чувство вины, наверное, грызло его до последнего вздоха.

Я не ожидала, что Марла поверит в подобную чушь, так что, отрицательно покачав головой, направилась к окну, наблюдая, как жизнь в Мадриде, далекая от моих забот, идет своим чередом.

– И что теперь? – поинтересовалась Марла.

Это был хороший вопрос, да еще и настолько своевременный, что у меня даже не нашлось на него подходящего ответа. Поэтому, ничего не сказав, я продолжила смотреть на улицу, на этот неухоженный, грязный кусочек Мадрида, который считала своим.