— Ничего не осталось, — говорит. — Даже о захвате аэродрома нигде ни строчки нет. Ни одной фамилии. Пропали они без меня. А я здесь.

— Мы в колледж записались на второй курс, переводом из другого, — вмешался в разговор Пика. — Завтра на занятия пойдем. На две специальности сразу. Экономист и химик-технолог.

— Давайте, а то столько дряни развелось, что на всех патронов не хватит. Будем их, как тараканов, химией травить. Главное, та война осталась там. А ты здесь. И войн на твой век хватит.

— Вроде мир кругом, — усмехнулся разведчик.

— Если тебе кажется, что все хорошо, значит, от тебя что-то скрыли.

— Точно. Оптимист, это плохо информированный пессимист, — поддержал меня Макс. — Я у ребят за шофера буду. Права им по возрасту не положены. А в метро их пускать…

Я представил заголовки в «Вечернем Киеве». Типа «Кровавая бойня в метро!»

Пика и Несталкер стреляли по очереди. Очередь к турникету быстро разбегалась. Шутка.

— Умник, документами займись.

— Уже.

Вот и поговорили.

Начало тринадцатого века

До Проливов вдоль берега добирались, с ночными стоянками, почти месяц. Викинги за это время винтовки освоили. Автоматы и пулеметы они за оружие не считали, ведь на них штыка не было.

Приказ — местных не грабить, за продовольствие рассчитываться, северян и освобожденных галерников поразил в самое сердце. Зачем платить за то, что можно отобрать? А Казанцев легко отдал полведра гвоздей за телегу вина, муки, сыра и копченого мяса. Правда, когда на следующей стоянке караван судов ждал стихийно возникший рынок, норманны оценили прелести мирной жизни. А через неделю один из местных вождей решил взять все.

— Неловко как-то они все затеяли, — сказал Викинг. — Ни одной женщины рядом с повозками. За холмом всадники, в роще Робин Гуды сидят. Не будем останавливаться, продолжаем движение.

Один из драккаров вышел вперед, возглавив походную линию. На всех мачтах уже были установлены сигнальные огни, потеряться в темноте не боялись. Два дня к берегу не причаливали, решили, что вышли из владений воинственного вождя.

На ошибку егеря указали. Своих соотечественников, тевтонов и алеманов, они ежедневно гоняли до седьмого пота. Ножи метать, дозоры ночные, посты скрытые вокруг лагеря, полосы малозаметных препятствий, весь набор противодиверсионный, с учетом Югославского опыта. В одну из засад разведка местных обитателей и влетела. Из десятка живьем двоих взяли. Остальных перекололи, как баранов на бойне.

А допрашивать и в эти времена уже умели. Поставят ногами на угольки горячие и вопросы задают. Слова так и выскакивают. Муций Сцевола, он один был. Поэтому и в истории остался. Эта парочка слабее духом оказалась. Пехота отстала на половину перехода, к утру должна подойти. А две тысячи всадников здесь. Готовятся ударить на лагерь по сигналу. Разведчикам надо огонь разжечь.

На него конная лавина и пойдет. Мигнул Викинг, и мучения их закончились.

Посмотрели вожди на обрыв прибрежный. Невысокий, метра два всего. Там костер и зажгли. Ударили копыта по земле. Идут всадники, нет от них спасения. Наклонились копья для удара страшного. Скорость бешенная, лошади в мыле. Так на всей скорости они с обрыва и полетели. На уже упавших сверху другие валятся. Вой и скрежет зубовный в ночи стоят. Смерть щедрый дар получила. Кони в завале ноги ломают, падают люди. Дышать нечем. Давка. Бойня. Последние сотни три, остановились. Тут ночь в день превратилась. Повисли в небе южном ракеты осветительные, «люстры».

— Залпом, огонь!

Ударили вместе двести винтовок.