а то гитлеровцы выудят из-под земли и расстреляют несколько еврейских детей, которым взрослые на исходе собственных сил помогли продлить дыхание... До самого сорок четвертого года будет тлеть в подземельях восстание и редкими гейзерами выбрасываться наружу, пока повторный обмолот руин взрывами и зима не сделают свое: в начале сорок четвертого года вооруженных евреев в гетто уже не станет. Разговоры варшавян в том году о недобитых и стреляющих в гетто евреях – только слухи. Впрочем, евреям - и без чудес? Парикмахер Давид Бялогрод вышел из руин гетто в августе сорок четвертого. Пещерный человек, он проживет еще два десятка лет.

Он проживет, неистребимый еврей, но это уже будет без меня, потому что остряк-фотограф, наконец, дощелкал пленку до последнего кадра. Его он приберег для самого эффектного сюжета, и вот Отто поднимает автомат на уровень моей груди, переглядывается с Фридрихом, они радостным хором командуют себе “Айн, цвай, драй!” и одновременно жмут: Фридрих - на затвор фотоаппарата, Отто - на спусковой крючок... Все... Меня больше нет. Я ушла в снимок.

Остальное уже без меня.

Без меня напишет будущий историк Бернард Марк:

“Многие освободительные войны несли в себе зародыш неизбежного поражения, но ни на одной из них не лежала печать столь глубокого трагизма, как на последнем боевом порыве остатков обитателей варшавского гетто, который разгорелся на могиле их ближних без тыла, почти без оружия, без ничтожного шанса на победу, под лозунгом “Если умирать, то с честью, в борьбе”.

<...>

...в истории восстаний до сих пор не были известны бои в подземельях, среди пылающих домов, на крышах и карнизах, в канализационных люках и на объятых огнем лестничных клетках. ...штаб восставших, не имея боевого опыта, внес новый вклад в историю восстаний, разработав тактику борьбы в столь необычных и до сих пор невиданных условиях.

<...>

...восстание учит, как можно и нужно даже в наиболее трагичном и отчаянном положении найти все же выход путем преодоления страха и покорности, путем активного сопротивления могущественному врагу.

<...>

От повстанцев гетто Варшавы осталась не только легенда. Остался живой пример настоящего человека, пример для нынешнего и будущих поколений.

Память о них переживет века”.

Без меня подытожат наше восстание: из последних 70 тысяч варшавских евреев около 6000 убито в боях.

Без меня беженцы из гетто создадут в вышковских лесах партизанский отряд имени Анелевича (“Защитники гетто”) под командой Адама Шварцфуса, Мордехая Гроваса и Игнаца Подольского. Отряд будет бить немцев и предателей, подрывать воинские эшелоны, разорять усадьбы гитлеровцев, раздавая добычу польским крестьянам, - и будет притягивать к себе беглецов из ближнего лагеря советских военнопленных: русских, армян, осетин, узбеков - славный боевой интернационал, служить бы ему обнадеживающим примером на будущее, да к апрелю сорок четвертого извели его (примером же на будущее?) дружные усилия немецких и польских фашистов.

Без меня эхо нашей стрельбы отзовется борьбой смертников концлагерей и гетто в Треблинке, Белостоке, Собиборе, Вильно, Освенциме, Ченстохове, Бендзине, Кракове, Тарнове, Сандомире, Ясле, Бориславе, Понятове, Травниках, Майданеке, эхо раскатится по лесам Польши, Венгрии, Чехословакии, Литвы, Украины, Белоруссии - везде, где партизанили евреи, оно в сентябре сорок четвертого года долетит до восставшей Варшавы последней группой БОЕ под командованием Ицхака Цукермана, которая соберет укрывающихся на “арийской” стороне евреев и будет драться плечом к плечу с поляками до последнего вздоха восстания.