— Н-н-н… — Она покачала головой, сжав губы. — Не выйдет фокус. — И засмеялась.

Она меня подразнивала. Я сразу это понял. Может быть, всему виной был алкоголь? У нее были длинные прямые волосы — мода, которая не существовала в пределах этого города. И вдруг я вспомнил, что видел такие прически в старых фильмах, которые с упоением просматривал дома по телевизору. Впрочем, возможно, мода была московской, а мы, провинциалы, даже не догадывались об этом.

— Я знаю, откуда вы… — сказал я не без гордости.

Ее выпуклая грудь под майкой, с заметно торчащими сосками, не давала мне сосредоточиться.

— А-а-а… интересно… — Она наклонилась, и я ощутил почти неземной запах, аналога которому не было в моей памяти. — Ну что же вы молчите?

— Ха… — выдавил я из себя. Глупо было бы ей сообщить, что утром я слышал, как она с кем-то ссорилась. И я ляпнул первое, что пришло в голову: — Вы инопланетянка!

— У вас потрясающая интуиция, — сказала она и сделала большой глоток из своего бокала, но даже не поморщилась.

Я мог поклясться, что угадал, но у нее была хорошая выдержка, и я так ничего и не понял — должно быть, ей все надоело, и наш разговор тоже. Глупости, пронеслось у меня в голове, какие глупости… И тут же забыл об этой мысли, и подумал, что она ловко ушла от ответа.

— Суть заключается в том, — грудным голосом произнесла она, — что вы почти угадали.

Мне пришлось рассмеяться — это походило на обычный пьяный треп. Она подперла кулачком подбородок и с интересом посмотрела мне прямо в глаза. Давно у меня не екало сердце от таких взглядов. Местные женщины мне были слишком хорошо знакомы. Вначале они спросят у вас, который час или стрельнут сигарету, потом предложат пройтись в гостиницу, а потом явится сутенер и заявит, что секс стоит в два раза дороже, чем вы договаривались, и вам придется расстаться со своей наличностью и часами. Впрочем, это еще по-божески. Сценариев было великое множество, вплоть да самых худших. Поэтому я редко с кем-то знакомился в барах. Хотя знал одну веселую проститутку, которая работала без сутенера. Ее всегда можно было найти на углу среднего и восемнадцатой. Она отдавалась за пятнадцать копеек: одиннадцать копеек сигареты 'Дымок', одна копейка — коробка спичек, три копейки — стакан газированной воды. Что еще нужно для мимолетного счастья? По крайней мере, честно.

— В какой газете вы работаете?

— В 'Петербургских ведомостях' — ответил я и подумал, не выпить ли мне водки, чтобы стать таким же раскованным, как и она.

— Все равно я их не читаю, — призналась она, и снова ускользнула из того доверительного разговора, который устраивал меня. — Клянусь, вы пишете книгу, — сказала она, словно что-то припоминая.

— Почему вы так решили? — у меня была такая черта — икру метать, и я бы мог много наговорить на эту тему.

Действительно, я питал честолюбивые надежды написать роман о Земле, ностальгически грезя совершенно о другом мире, и даже что-то кропал по ночам, если меня не убаюкивала Лаврова, но одна мысль останавливала меня — кому это нужно там, на Марсе и здесь на Земле? Ни-ко-му!

Сощурив глаза, она долго рассматривала меня сквозь сигаретный дым и водила пальцем по ободку бокала.

— Думаю… — И перевела взгляд на полупустой бокал, словно прикидывая, заказать еще или нет. — Думаю, потому что иначе бы вы здесь не торчали.

Это был более чем скромный комплимент. Но я на него попался.

— Ага, — многозначительно произнес я, — теперь моя очередь не говорить правду.