Дьердь и Вильмош, красные, смущенные, забитые, переминались с ноги на ногу, переглядывались с Миклошем Паппом, спрашивали у него взглядами, что делать. Большой Имре продолжал выдавать своим единомышленникам обещания:

— Завтра мы также заявим, что русские войска должны уйти из Будапешта, что Венгрия больше не считает себя членом Варшавского договора, что она хочет быть нейтральной и твердо опираться на материальную помощь великих наций. Мы сделаем и другие важные шаги. Уверяю вас, друзья, я выполню все, что обещаю. Потерпите до завтра. Желаю вам доброго здоровья. Спасибо, что пришли, выразили свою волю.

Премьер распрощался с делегатами, опять с каждым в отдельности, и аудиенция, продолжавшаяся более трех часов, завершилась.

Делегация вернулась туда, откуда прибыла, — на площадь Деака, в главное полицейское управление.

Генерала Копачи обрадовали привезенные из парламента новости. Он изъявил желание отвезти на своей машине членов делегации, живших далеко.

Дьердь и Вильмош вышли из машины в шестом районе, Андраш поехал дальше.

— Вас куда, молодой человек? — спросил Копачи. Высокий, плечистый, он еле умещался на шоферском сиденье.

Андраш назвал адрес.

— Квартира Хорватов? — воскликнул Копачи. — Профессора Дьюлы Хорвата?

— Да. Правильно.

— Так это же мой друг! Вы в отряде Ласло Киша?

— Да. Меня зовут Миклош Папп.

— Знаю, знаю! Миклош-витязь! Покаравший карателей. — Копачи одной рукой держал руль, другой обнял Миклоша. — Вот что, парень. Я не повезу тебя к Хорватам. Останешься в моем штабе. Мне такие люди нужны. Будешь шофером по особым поручениям.

— А как же Ласло Киш?

— Не беспокойся. Я позвоню ему и договорюсь.

— Согласен.

Так Андраш попал в штаб заговорщиков. Пройдет еще три дня, и он попадет из полицейского управления к Беле Кираи, новому коменданту Будапешта и командующему «национальной гвардией», которой Имре Надь и его министры доверили охрану порядка в столице и стране.

ПЕРЕМИРИЕ

28 октября в 13 часов 20 минут радиостанция имени Кошута прервала музыкальную передачу, и диктор, уже охрипший от многочисленных торжественных вещаний, объявил:

— Внимание, внимание! Передаем важное сообщение! Правительство Венгерской Народной Республики в интересах прекращения дальнейшего кровопролития и мирной консолидации постановляет незамедлительно прекратить огонь. Оно приказывает вооруженным силам открывать огонь только в случае прямого нападения. Имре Надь, председатель Совета Министров.

И дальше радио сообщило о том, что Советское правительство удовлетворило требование Имре Надя: начался отход советских войск из Будапешта. Комендантский час отменяется. Жители столицы могут без всяких ограничений появляться на улицах. Перемирие!

В «Колизее» каждое капитулянтское слово Имре Надя воспринималось с шумным ликованием. «Гвардейцы» обнимали друг друга, поздравляли с победой.

Как только умолк диктор, Ласло Киш схватил Дьюлу Хорвата и потащил в город.

— Проветримся, хлебнем воздуха революции, свободы, перемирия.

Два «национал-гвардейца» с автоматами и гранатами сопровождали профессора и атамана.

— На перемирие надейся, — сказал Киш, — а гитары, извиняюсь, автомата из рук не выпускай.

Распахнулись железные ворота с коваными распластанными крыльями турула, и мощный «мерседес», добытый Стефаном в гараже министерства внешней торговли, с красно-бело-зеленым флагом на крыле покинул внутренний двор П-образного шестиэтажного дома и медленно двинулся по городу.

Впервые за неделю не гремят орудия, не выбивают свою ужасную дробь пулеметы, как бы отсчитывающие количество убитых людей.