Преступно мечтать.

Тот, кто не знает следующих строф, кто не читал продолжения этого длинного стихотворения Арагона, озаглавленного «Нимфеи», ошибется, решив, что автор осуждает мечту. Ничего подобного!

Все обстоит ровно наоборот.

Разумеется, поэт имел в виду нечто прямо противоположное.

Она, беззвучно шевеля губами, стала читать стихи, которым учила деревенских детишек.

Стефани вновь и вновь истово повторяла эти четыре строчки, словно молилась.

Мечтать о запретном мораль не велит…

Да, мечта — вне закона.

Да, Стефани нравится быть жестокой.

Нет, она не испытывает никаких угрызений совести.

Да, с точки зрения разума, ее мечта преступна.

Пусть завтра Лоренс Серенак сожмет ее в своих объятиях. Они будут заниматься любовью на Крапивном острове. И он увезет ее отсюда.

Завтра…

ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ

25 мая 2010 года

(Дорога на Крапивный остров)

РАЗВЯЗКА

68

Я медленно шла по грунтовой дороге, которая, начинаясь сразу за мельницей «Шеневьер», пролегала прямо через поля. Дорога была изрыта колеями, оставленными проходящими здесь тракторами.

Представляю, как ругался Лоренс Серенак, пытаясь преодолеть эти колдобины на своем «Тайгер-Триумфе». Описывать мотоцикл подробно я не стану, но сильно сомневаюсь, что сей антикварный экземпляр годится для мотокросса. Пару минут назад он промчался мимо меня, свернул за мельницу и поехал дальше, через поля, подняв столб пыли.

Из Живерни ведут несколько троп, но все они соединяются в одном месте — тупике на подступах к Крапивному острову, там, где Эпт впадает в Сену. Прямой путь заканчивается в нескольких метрах от слияния двух рек, на берегу Эпта, засаженном тополями, заставшими Моне; сегодня кхмеры от импрессионизма охраняют их так же старательно, как египетские пирамиды…

Чтобы попасть на берег Сены, надо идти пешком.

Нептун бежал впереди меня. Он знает эту дорогу наизусть и не считает нужным меня ждать. Догадался, что на преодоление не такого уж огромного — не больше километра — расстояния, отделяющего мельницу «Шеневьер» от Крапивного острова, я с каждым разом трачу все больше времени. Эти рытвины — наказание Господне. Даже опираясь на палку, я каждые три метра спотыкаюсь и чуть не падаю.

Хорошо, что я иду туда в последний раз, на этот проклятый Крапивный остров. Мне такие прогулки уже не по возрасту. Да еще, как на грех, сегодня жарко. Самый теплый день за весь май, а вдоль дороги — ни деревца, чтобы спрятаться в тени, разве что на полпути, возле водозаборной станции, можно постоять под козырьком. Хорошо, что я повязала косынку. Шагая через пожелтевший луг, я сама себе кажусь арабской женщиной, совершающей переход через пустыню.

Господи, да когда же я наконец дойду до этого чертова Крапивного острова?! Нептун-то небось давным-давно там.

69

16:17. Лоренс Серенак прислонил свой «Тайгер-триумф Т100» к стволу тополя. Он приехал на Крапивный остров чуть раньше назначенного времени. Он знал, что уроки у Стефани заканчиваются в половине пятого, а ей еще надо будет пройти пешком почти километр.

Лоренс прогуливался под деревьями. Окружающий пейзаж выглядел странным: ровная шеренга тополей вдоль русла Эпта наводила на мысли об искусственно прорытом канале, а не о речке, текущей прихотливыми изгибами. В месте слияния Эпта с Сеной это впечатление только усиливалось — широкая Сена неспешно несла вперед свои воды, явно не обращая внимания на впадающий в нее тонкий ручеек. Берега Эпта словно застыли в вековечной неподвижности — ничего общего с живой хлопотливой Сеной, орошающей города и заводы, несущей на себе баржи и лодки, пересекающей железнодорожные рельсы, бегущей мимо магазинов… Сена напоминала шумную автотрассу, а Эпт оставался забытым второстепенным шоссе, которым почти никто не пользуется.