Серенак рассмеялся. Шелестели под ветром листья тополей, орешника и каштанов.

— Вы ничего не поняли, Дюпен. Речь не обо мне и не о моей карьере. Не о вас и не о вашей репутации рогоносца. Речь о Стефани. Она свободна. Нам с вами не о чем спорить. Не мы решаем, а она. Поймите это наконец. Она свободна. Решение принимает она.

Дюпен плотнее обхватил ружье.

— Серенак, я не трепаться с вами пришел. Вы теряете драгоценное время. Лучше подумайте, что написать Стефани. Ей потом всю жизнь с этим жить…

Лоренс чувствовал, как в нем закипает злость. Происходящее казалось ему отвратительным. Дюпен — мерзавец. Позади них простиралась поросшая крапивой пустошь. Безлюдное местечко. Никто сюда не придет. Только Стефани. Надо с этим кончать.

— Послушайте, Дюпен. Не заставляйте меня прибегать к ненужной жестокости.

— Повторяю вам, вы теряете время.

— Вы — посредственность, Дюпен, — не выдержал Лоренс Серенак. — Откройте глаза! Вы не достойны Стефани. Она заслуживает большего, чем жизнь с такой серостью, как вы. Рано или поздно она от вас уйдет. Ко мне или к другому, но уйдет.

Жак Дюпен молча пожал плечами. Слова Серенака стекали с него, как дождь с черепичной крыши.

— Инспектор, неужели вы вскружили голову Стефани подобными глупостями?

Серенак шагнул вперед. Он был выше Жака Дюпена на добрых двадцать сантиметров.

— Довольно, — громко сказал он. — Прекратим эту нелепую игру. Я не стану писать никакой записки. Мне плевать на ваш мелочный шантаж. Можете нанимать хоть сотню адвокатов и рушить мою так называемую карьеру…

В глазах Жака Дюпена впервые мелькнуло что-то похожее на сомнение. Он пристально посмотрел на Серенака. Инспектор отвел взгляд и заметил вдали колокольню церкви Святой Радегунды, возвышавшуюся над крышами домов Живерни. Деревушка отсюда казалась игрушечной…

— Виноват, инспектор, — сказал Дюпен. — Я вас недооценил. Если допустить, что вы и правда так думаете…

Его лицо исказила гримаса ненависти.

— Вы не оставляете мне выбора. Придется прибегнуть к более сильным аргументам.

Дюпен медленно поднял ружье и нацелил его в лоб инспектору. Лоренс Серенак не двигался и в упор смотрел на противника. По шее у него стекали крупные капли пота.

— Ну вот все и прояснилось, — не сказал, а прошипел он. — Маски сброшены, Дюпен. Я вижу ваше истинное лицо. Лицо убийцы Морваля.

Дуло ружья чуть опустилось. Теперь оно глядело инспектору в глаза, как магнитом притягивая к себе его взгляд.

— При чем здесь Морваль? — закричал Дюпен. — Не мешайте все в одну кучу! Это дело касается только нас троих! Стефани, вас и меня!

Ружье у него в руках сдвинулось в сторону, целясь полицейскому в ухо. Серенак понимал, что должен тянуть время, а значит, продолжать с Дюпеном этот безумный разговор.

— Ну и что вы намерены сделать? Застрелить меня? Прямо здесь, под тополями? Вы же знаете, что вас поймают. Охотничье ружье… Убитый выстрелом в упор любовник вашей жены… Свидание на Крапивном острове… Вся деревня видела, как я ехал сюда на мотоцикле. Вы уберете меня со своего пути, но закончите свои дни в тюрьме. Не лучший способ сохранить Стефани…

Ружье приблизилось к лицу инспектора чуть ли не вплотную, глядя дулом ему в рот.