Глава 23. Лена

Любовь — это предчувствие счастья.

(с) Сергей Федин

Я смотрела на себя в зеркало, поправляя волосы, уложенные в высокую прическу и не могла сдержать эту счастливую улыбку, которая уже месяц не сходила с лица. Говорят, счастье нельзя потрогать, нельзя коснуться руками, оно бестелесное и такое неуловимое, а мне казалось, что оно заключено в его глазах, когда он смотрит на меня утром и проводит костяшками пальцев по моей щеке, или когда приезжает домой, и в квартиру врывается запах мороза вперемешку с ароматом его дыхания, тела, одежды. Оно разливается горячим кофе, цвета его взгляда, и обжигает язык кипятком, когда делаю глоток из его чашки. Это непередаваемо вкусно — отпить чай именно из нее, чтобы потом прикоснулся губами в том же месте, что и он, а я украду еще раз, вместо куска торта — горько-терпкий поцелуй.

Счастье заливается звонками на мобильный, бесконечными смсками, неожиданными цветами с курьером посреди дня. Оно стонет жадным сексом на рабочем столе и нежными прикосновениями его пальцев к волосИзощренными ласками языка по всему телу, до хриплых криков и отметин на коже, и теплым одеялом, которым укрывал, если возвращался ночью, когда сплю. Поцелуями вдоль позвоночника, утренними оргазмами и шоколадным кремом, которым вывожу буквы его имени у него на губах.

Счастье переливается смехом Карины, когда он смешит ее, а я смотрю на них со стороны и глажу его рубашку. Боже. Мне не верилось, что это происходит на самом деле. Но это происходило. И на моем пальце сверкало кольцо, которое Андрей надел мне сразу после того, как мы вернулись из больницы домой. Он сказал, что это то самое, которое купил для меня тринадцать лет назад и оно все это время ждало своего часа. Он не смог его выбросить. Носил с собой в портмоне. Мне казалось, что так не может быть. Все это время я считала, что он забыл обо мне, а он каждый день натыкался на это кольцо и думал, вспоминал.

Сейчас на мне надето белоснежное подвенечное платье, конечно не такое, о котором мечтают в юном возрасте, но очень красивое. Больше похожее на вечернее, чем на свадебное. Фата — тонкий прозрачный шлейф, приколотый к искусственным цветам, вплетенным в волосы парикмахером. Она ушла десять минут назад вместе с визажисткой, которая наводила красоту на моем то бледном, то красном от волнения лице. Платье мы выбирали вместе с Кариной и Дашей. Это оказалось довольно сложной задачей. Я яростно сопротивлялась вычурности, а консультанты в свадебном салоне упорно пытались нарядить меня как куклу. Рюшки, фата три метра, куча страз и кружев, как будто мне восемнадцать. В конце концов мы выбрали, после того, как я перемерила весь ассортимент и наконец-то не остановилась на этом. Довольно простом, без рисунка, расшитом по низу белыми цветами и украшенном на декольте мелкими камешками. Очень скромно, но со вкусом. Я знала, что Андрею понравится. Он не любил вычурность. Карина визжала от восторга, а Даша сдержанно похвалила мой выбор. Именно она выбрала фату. После всех предложенных нам и отвергнутых мною она указала пальцем в каталог.

— Я бы хотела именно такую… ну когда-нибудь. Она похожа на облако дыма с каплями росы.

Мне тоже очень понравилась. Карине пришлось смириться с нашим выбором. Хотя я бы вышла за Андрея и в обычном, самом простом платье, без кольца и без всей свадебной мишуры, но мне ужасно хотелось этого праздника. Хотелось так по-детски, так наивно. Я мечтала станцевать с ним первый танец, снять белую перчатку, чтобы он надел мне на палец кольцо, сказать это знаменитое "Да.