Все мои подозрения на счет Макса подтвердились. Я знал, чувствовал, что им двигала не просто алчность и стремление отнять чужое. Даже в мыслях запнулся, произнося это слово. Зверь не просто проворачивал свои дела под самым носом у Ворона, но и целенаправленно расшатывал его империю изнутри, и именно для этого на определенном этапе он и принял предложение Лешего. Ворон терял не только деньги и влияние, но и преданных людей, хотя и их преданность была весьма относительна. Хочешь уничтожить стену — начни разбирать ее по кирпичу. По одному, постепенно, это не будет бросаться в глаза, не вызовет лишних подозрений, но пройдет месяц, полгода, год — и от нее мало что останется. Макс вербовал людей Савелия, превращая их в армию потенциальных предателей. Использовал любые методы — арсенал и опыт имелись, как и смекалка. Есть в кого… Связь с Маленой — еще одна монета в копилку мести Вороновым… Хотя вряд ли Макс был настолько наивным, чтобы считать, что меня заботит то, перед кем Малена решила раздвинуть ноги.

Цель оправдывает средства — все логично и просто до невозможности. Только сейчас я не намерен ни одному из них раскрывать глаза. Пусть папочка и дальше будет уверен в своих непоколебимых авторитете и власти, а Макс считает всех вокруг наивными идиотами. Наконец-то картина заиграла истинными красками.

Холодной подают не только месть. Правда, выданная по капле, способна убивать хоть и медленнее, но мучительнее. Хотя совсем не это входило в мои планы, намерения были совсем иными. Я давно осознал истину — уроки нужно уметь не только усваивать, но и преподносить. И в обоих случаях следует делать это достойно.

После той стрельбы возле телецентра макаронникам полностью перекрыли кислород на границе — даже тем, кто вел дела не с нами. Связи позволяли решить все на уровне министерств, а не мелких чиновников, которых всегда можно купить с потрохами. Путь к большой политике протаптывался давно, а вместе с тем — налаживались нужные связи.

Реакция итальянцев последовала незамедлительно — они вышли на контакт и объявили о намерении пойти на мировую. Такая моментальная покладистость вызывала массу подозрений, за ними велось наблюдение еще с того дня, как я прилетел в Россию. Их передвижения, маршруты, контакты круглосуточно фиксировались. В основном это были суетные попытки наладить свое положение, только вот добраться до серьезных людей не удавалось — никто на своей территории не станет доверять чужакам, тем более оказывать им покровительство. С этой позиции их стремление к перемирию вполне логично, только уж слишком складно получалось. В любом случае, стрелки с макаронниками не избежать.

Массивные ворота открылись, и я заехал внутрь. Выйдя из машины, уверенной и твердой походкой направлялся к кабинету — место встречи изменить нельзя. Только если раньше я переступал этот порог, чтобы получить очередную порцию нотаций, то сейчас пришло время уверенных взглядов и бескомпромиссных заявлений. Ворон незаметно для себя становился "диванным генералом", который даже не догадывается, что творится у него под боком. То ли болезнь его подкосила, то ли возраст уже давал о себе знать, но ситуация разворачивалась против него. Шансы повернуть ее в другое русло были весьма незначительны, но я ими воспользуюсь. Раньше я, скорее всего, не стал бы марать об это руки — пусть каждый из них получил бы то, что заслужил. Отец — жалкое и унизительное падение, Макс — власть, деньги и эйфорию от мести, которую он вынашивал все эти годы. Только, в конце концов, сожрал бы себя сам, не понимая, что попал в могилу, которую рыл для других.

Вошел в кабинет и на несколько секунд словно застыл.