|
Но постепенно она набирала силу и вещественность, превращаясь в некий предмет, сперва неопределенный, и только спустя пару минут можно стало определить, что это такое. Рука. Человеческая рука. Смуглая, с едва заметным шрамом на тыльной стороне, с аккуратно подстриженными и чистыми ногтями, с легким намеком на ткань шелкового рукава на запястье. Пока они следили, рука становилась все материальнее и тверже, и вот уже на одном из пальцев заблистал в оправе алым цветом драгоценный камень. Не надо было смотреть на тот, который держала Йенсени, чтобы понять: это один и тот же камень; эта мысль пронзила священника с такой же остротой, как если бы он вошел в процесс Познания, и источник ее происхождения был, судя по всему, тем же самым.
– Но как? – поразился он. И хотя ответ был совершенно очевиден, он не мог поверить тому. Неужели Йенсени?.. И тут, совершенно внезапно, видение исчезло. Растворилось в радужном каскаде света и растаяло в ночи. Рука девочки, дрожа, продолжала сжимать драгоценную находку, по обеим щекам у нее бежали слезы. – Это его камень, – прошептала она. – Он сказал мне, что отдал его одному из своих людей. – Тому, кто позже стал жертвой Терата, – добавил Таррант. Девочка кивнула, продолжая всхлипывать: – Я чувствую, как он умер… Она задышала еще судорожней, и рука у нее задрожала. Дэмьен предположил, что перстень не был снят похитителем с руки, а отрублен вместе с пальцем. – Она черпает силы не из земной Фэа, – вслух поделился своей догадкой Таррант. – Это нечто более сильное. И более необузданное. – Они убили его, – прошептала девочка. – Они убили этого человека и они убили моего отца – и они не прекратят убивать, если вы их не остановите! Дэмьен увидел, что Хессет потянулась к девочке. – Но если это и впрямь сильнее, чем земное Фэа… – начал он. – И необузданней, священник. Не забывайте об этом. В здешнем мире есть силы, не поддающиеся укрощению… – …и люди не умеют использовать их, потому что они думают только об укрощении и обуздании, – подхватила Хессет. – А вот ракхи знают, что использовать силу можно, только покорившись ей. – Она нежно, трепетно посмотрела на девочку, которую уже успела заключить в объятия. – И она это, по‑моему, тоже знает, – прошептала ракханка. Девочка посмотрела на участников экспедиции. Лицо ее было залито слезами, нижняя губа дрожала, но, когда она заговорила, голос ее зазвучал сильно и строго: – Возьмите меня с собой. Дэмьен почти физически ощутил, в какой гнев пришел от этих слов Таррант. – Исключено! – рявкнул он. – Они убили моего отца! Таррант, пропустив ее слова мимо ушей, обратился к Дэмьену: – Это ваших рук дело, священник. Так что и решение извольте найти сами. – Но я хочу помочь вам! Таррант поднялся с места. В этом темном убогом помещении рост его казался и вовсе исполинским. Он навис над девочкой подобно ночному призраку. Лицо у него было кромешно‑мрачным. – Она нестабильна, – объявил он свой приговор. – И предельно недисциплинированна. И я не вижу ни малейших признаков того, что она может контролировать силу, которой пользуется, или хотя бы осознавать ее природу. – Но я знаю, где Черные Земли! – выкрикнула Йенсени. – И все тамошние ловушки знаю! Если вы не возьмете меня с собой, вы их не разглядите, и тогда он убьет вас! На мгновение наступила тишина – страшная тишина, заряженная подозрительностью, страхом и – да! – слабыми признаками надежды. |
