— Пойдемте, — проговорил Гарри.

Она увидела отверстие в полу и камень, стоявший посреди комнаты.

— У меня там, внизу, есть лампа. Я приготовил это место на всякий случай. Свет, пища. Вода — сколько хотите. Будьте добры спуститься первой…

Она оказалась в комнате, гораздо большей, чем первое помещение. Ни стены, ни потолок не имели ни малейших признаков разрушения.

Мебель состояла из старинного стола, крышка которого была, по крайней мере, в четыре дюйма толщиной, и широкого стула, напоминающего кресла епископа.

Окон не было видно, но потолок не достигал вплотную стен, там, очевидно, были щели, через которые и проходил воздух.

Гарри быстро развернул сверток, захваченный им с собой: он, к ее удивлению, нежно поцеловал полотно, потом понес его к низкой походной кровати, стоявшей в углу, и прицепил к какому-то деревянному крюку у изголовья.

Лесли моментально узнала картину.

Это было лицо его матери.

— Как хорошо! — вздохнул он. — И прекрасно! Знаете ли, Лесли, меня ничто теперь не беспокоит.

Он улыбался и выглядел таким счастливым, что ей захотелось заплакать.

— Дик ненавидел ее, — продолжал он. — Он никогда не упускал случая сказать что-нибудь плохое о ней. Мне рассказывали, что в мое отсутствие он созывал в библиотеку всю прислугу, и они все вместе хохотали и издевались над ней!

— Абсурд, Гарри! Вы сами знаете, что Дик никогда не позволил бы себе такого, — воскликнула девушка, побледнев от гнева.

Но Гарри не рассердился.

— Вы не знаете Дика, — просто ответил он. — Дик и есть, конечно, черный аббат. Я узнал это только две или три недели тому назад, когда пришел в его комнату и нашел в ящике мантию. Он позабыл запереть его…

Она не поверила и этому, но не возражала, решив, что лучше не спорить с ним.

— Гарри, я, как вы сами понимаете, не могу остаться с вами, — начала она. — Здесь только одна комната, потом я имею привычку каждый день принимать ванну…

Он пересек комнату и вытащил резиновую ванну, на которую и указал драматическим жестом.

— Вы найдете здесь все, чего только пожелаете, — сказал он. — Эта комната — ваша. Я буду спать наверху и сходить вниз только в случае опасности, угрожающей вам или мне. Положение требует спокойствия, и я надеюсь, что у моей будущей жены как раз и имеются эти качества.

Он широко улыбнулся.

— Кстати, здесь много прекрасных старых книг. Я принес их из дома. Они были тяжелы, и мне пришлось волочить их по земле, но, слава Богу, я принес все, что хотел, — он указал на книги, сваленные в кучу на столе.

Вскоре Гарри поднялся наверх.

— Спокойной ночи, Лесли, — произнес он, глядя на нее вниз сквозь очки. — Вы ничего не имеете против того, что у меня будет гореть огонь? Я хотел бы прочесть пару глав перед сном.

Девушка сидела на постели, сложив на коленях руки.

Через бесконечно, как казалось ей, долгое время свет наверху погас.

Неужели он заснул?

Сможет ли она пробраться мимо него?

Со своего места она могла видеть только его руку, неподвижно лежащую у щели. Ей невольно вспомнились слова Дика о том, какой чуткий сон был у Гарри…

Внимательно, не двигаясь с места, фут за футом она осмотрела все помещение.

Прошло несколько часов, прежде чем она снова услышала шорох его шагов.

С одеялом подмышкой и ружьем в руке он на цыпочках спустился по лестнице и закрыл деревянный барьер.

— В чем дело? — спросила девушка.

— Молчите… Он здесь, — прошептал Гарри и сел рядом с ней, положив руку ей на плечо.