— Залоговый аукцион? Это невозможно. Я, как никто другой, могу вам ручаться в том, что никакие залоговые аукционы на этом предприятии не могут проводиться, потому что имущество его и так заложено.

— Тем не менее аукцион состоится, хотите вы этого или нет. Об этом знают совсем немногие, но я совершенно случайно оказался в их числе и хочу этим воспользоваться.

— Тимофеич, найди, пожалуйста, Фролкина и скажи, что через полчаса мы выезжаем домой. Вас подвезти?

— Спасибо, я на машине.

Леня растерялся. Клиент хочет уехать, неужели информация оказалась ему неинтересна? Неужели он целый месяц работал вхолостую и его подвело тонкое чутье опытного хищника — охотника половить рыбку в мутной воде?

Барде молчал, глядя в мутное маленькое окно эллинга, сквозь которое виднелась успокоившаяся после грозы металлическо-серая гладь воды. Он не торопился вставать и уезжать. Он, очевидно, ожидал, когда распаленный недоверием собеседник выскажется конкретнее и яснее. Но тот тоже молчал, ожидая встречных вопросов, чтобы, искусно манипулируя полуответами, вызвать интерес к себе и начать диктовать свои условия.

Игра в молчанку продолжалась недолго. Наконец банкир разжал свои тонкие, плотно сжатые губы и, роняя каждое слово, как будто чеканил монеты, произнес:

— Итак, я вас слушаю. Когда состоится, по вашим сведениям, залоговый аукцион?

— Очень скоро, почти на днях. Или позже. Извините, это коммерческая тайна, я не могу вам сказать.

— Хорошо, какие у вас есть доказательства, что он действительно состоится? Вы же должны на чем-то основываться!

— Основания у меня железные, не беспокойтесь. Это запись совещания с руководством «Финишбанка», один телефонный разговор, парочка документов… Это, конечно, не Бог весть что, но я тщательно подготовился к битве.

— И что вы хотите предпринять? Что вы можете предпринять?

— Я хочу перед аукционом вызвать вой в прессе. Это подействует. Или они испугаются и попытаются скрыть, что собирались делать, или найдутся заинтересованные лица, которые им помешают это сделать.

— Метод, конечно, хороший, но в нем есть свои слабые стороны: огласка, время и непредсказуемость реакции. Мне интересно то, что вы хотите сделать, я могу вам в этом помочь.

— Спасибо, я как-нибудь сам Мне стоило многого добыть эти сведения, и я не хочу их разбазаривать направо и налево.

В эллинг вошел шофер Фролкин и спросил у своего шефа:

— Ну что, едем? Надо успеть до воскресных пробок на шоссе.

Банкир мимоходом взглянул на часы, усыпанные мелкими камнями, и сказал твердо и уверенно:

— Приходите ко мне завтра утром в «Имиджкомбанк» на Тополином бульваре. Скажем, в десять тридцать, и мы договоримся с вами об условиях. Я думаю, вы уйдете удовлетворенным. Но ваши доказательства должны быть при вас. А сейчас, извините, мне пора ехать.

Он встал, и Леня невольно поразился: несмотря на непрезентабельную одежду, в нем угадывалась личность сильная, властная и сознающая свое право на власть. Волк снял овечью шкуру и снова стал волком.

— До свидания, — попрощался Леня и из вежливости встал.

«С таким человеком приятно работать, сразу чувствуется деловой подход», — подумал он и с облегчением вздохнул: завтра утром все решится.

Утро выдалось прозрачное, тихое, последнее светлое утро короткого московского лета. Леня шел по промытым не то вчерашней грозой, не то поливальными машинами улицам города и наслаждался видом солнечных лучей, пробивающихся через чуть тронутую ранней желтизной листву.

«Кажется, это чуть ли не первый случай, когда клиент ждет почти с таким же нетерпением встречи со мной, как и я с ним. Интересно, почему он не захотел сразу же обговорить все вопросы, — размышлял Леня, — ведь я был готов к этому и материалы у меня были с собой.