Та пожимала плечами и говорила:

— А что? Правда, Париж — глушь страшная, но и там люди живут…

— Нет, может, мне лучше построить огромный дом, жениться, завести детей и стать добропорядочным гражданином на двести тысяч в месяц? Или пойти в милицию работать, искать преступников на законных основаниях? Сам знаю, что быстро надоест. Хочется мне раскрутить такое дело, чтобы денег по крайней мере на полжизни хватило, а потом выйти на пенсию в двадцать семь лет и отдыхать.

— Не знала, что у шантажистов такая ранняя пенсия.

— А то! Работа вредная. Год за сорок идет.

— Тебе будет скучно.

— Пожалуй, — ответил Леня и задумался. — Вот так и приходишь к выводу, что не в деньгах счастье.

— А в их количестве…

Но настал тот день, когда Лера, бросая в сумку вещи, сказала:

— Все, мистер Соколовский, я уезжаю. Весело мне с тобой было. И хорошо. Но…

Леня искренне огорчился.

— Может, побудешь еще? — спросил он с надеждой. — Я к тебе так привык…

— Спасибо.

— Нет, правда, чего тебе там делать?

— Надоело от каждого человека в погонах шарахаться. Паспорт новый оформлю. Родителей давно не видела.

— Надумаешь, приезжай. В любое время. Я буду только рад. Нет, правда, приезжай…

— Ладно, — согласилась Лера. — К зиме жди. Может, завалюсь к тебе на Новый год. Буду Снегурочкой.

Они стояли на вокзале, и зеленый, покрытый сажей поезд уже дергался, как будто хотел от нетерпения рвануться с места. Лера вскочила в вагон и крикнула из-за форменного плеча проводницы:

— Держи хвост пистолетом, Соколовский! Еще увидимся, не конец жизни!

Поезд тронулся. Проводница с желтым флажком захлопнула дверь. Леня грустно махнул рукой и пошел по перрону. Над ним медленно кружился первый снег.

Пользуясь свободным временем, Соколовский предавался размышлениям о своей жизни, вспоминал последний бурный год, вспоминал, как он чуть было не женился.

«Что со мной сейчас было бы, если бы я тогда не забыл про свадьбу? — думал он. — Наверное, был бы уже распилен пополам за то, что веду такую жизнь, за то, что занимаюсь грязными делами, за то, что… Нет, Ленка никогда бы меня не смогла понять. Она слишком правильная. Нет, она, конечно, хорошая. Красивая опять-таки. Та же Лера ей в подметки не годится, но… От ее принципов можно взвыть. Ну да ладно, дело прошлое. Она, наверное, уже замужем и, надеюсь, нашла себе мужа по своему вкусу».

Он позвонил Васюхину, чтобы узнать, как поживает его бывшая невеста.

— Да ничего поживает, — был ему ответ. — Недавно видел. Гуляет со своим огромным черным догом, веселая такая.

— А муж у нее кто?

— Муж? — удивился Женька. — Понятия не имею. От тебя первого слышу. Да наврала она тебе тогда про мужа — ясно как Божий день. Обиделась ведь.

На правах старинного приятеля (уже исполнился год со дня их знакомства) Леня решил позвонить ей и справиться… Ну, хотя бы о здоровье.

— Спасибо за заботу, — сказала Елена. — Здоровье отменное. А ты как, все тем же занимаешься?

— Ага, — легко ответил Леня. — Все тем же.

Он не ощутил внутри себя того щемящего чувства нежности и жалости, которое тогда принимал за любовь. Он как будто действительно разговаривал со своей старой приятельницей, с которой хорошо вспомнить былое, но больше говорить как-то не о чем.