Надо было действовать немедля — неизвестно, когда еще мог представиться такой удобный случай. Леня, посвистывая, на ходу зашел за ограду особняка и подошел к «Волге». В руке у него была длинная металлическая линейка для вскрытия автомобильных дверей.

Осторожно прижавшись боком к машине, сыщик опустил в щель между дверцей и стойкой линейку, поддел тросик и легко открыл дверь. Чтобы конверт гарантированно попал в нужные руки, Леня приколол его с тыльной стороны переднего сиденья. Таким образом, если Поташов или его охранник сядут сзади, они неминуемо наткнутся на конверт с надписью «Поташову. Лично в руки».

Первая часть артподготовки успешно закончилась. Теперь нельзя было терять ни минуты, чтобы не дать клиенту времени опомниться. Леня прошел в штаб партии, махнув своим редакционным удостоверением.

— К пресс-секретарю, — уверенно бросил он при входе и не задерживаясь прошел внутрь. — Слушай, Поташова не видел? — спросил он у торопившегося по коридору служителя с папкой в руках и с бородкой на лице, сильно смахивающей на растительность самого лидера партии.

Тот показал рукой в сторону коридора и сказал:

— В секретариате только что был, посмотри там, — и заспешил по своим партийным делам.

Сыщик стал разыскивать секретариат. Вдруг из какой-то комнаты быстро вышла знакомая невысокая фигура и тут же скрылась за характерной дверью с символическим изображением мужчины на уровне глаз. Сыщик на цыпочках, стараясь шагать бесшумно, вошел туда же и, немного пригнув голову, сразу же определил, в какой кабинке находится лидер партии.

Из кармана он достал второй конверт и носком ботинка отправил его под дверь. Через мгновение рука с белыми манжетами рубашки, заколотыми дорогой запонкой, подобрала конверт с кафельного пола. Сыщик пулей выскочил за дверь и вскоре уже шагал по улице, залитой совсем весенним ярким светом. Вторая часть артподготовки также завершилась удачно.

Теперь было совсем просто. Леня уже спешил в депутатский дом, где, по недавно выцарапанным им из газет косвенным сведениям, жила семья Поташова. Милиционер на входе выглядел грозно и неприступно.

Леня достал конверт, уронил его в мокрую кашу уличного черного снега, слегка потоптал и свободной походкой человека, у которого совесть чиста и все в жизни прекрасно, подошел к милиционеру.

— Слушай, я тут на улице конвертик нашел, — сказал равнодушно он. — Это не вашему жильцу ли, глянь.

На конверте предусмотрительно было написано: «Штаб-квартира партии народного единства. Для Н. Поташова». А сверху, подчеркнутое красным фломастером, красовалось слово «Важно». Конверт после обработки был местами грязный и мокрый и действительно имел вид случайно найденного на улице.

Милиционер задумчиво почесал затылок и сказал нерешительно:

— Нам не положено…

— Ну вот, — озабоченно произнес Леня. — Да тут же «Важно» написано, может, и вправду что важное. Может, глянуть, что там?

— Не трожь! — сразу же вскинулся милиционер, с опаской взял в руки конверт и пощупал его. — Вдруг правда чего-то важное. А где нашел?

— Да на тротуаре валялся. Дай, думаю, отдам. Жильцы-то у вас государственные люди… — сказал Леня и, развернувшись, вышел на улицу. За судьбу третьего конверта, самого важного из всех, он был спокоен. Такой примерный служака, приняв на себя ответственность за «государственной важности» бумагу, побоится ее вскрыть или выкинуть.