Сыночек же предпочел уклониться от этого разговора, пообещав, что сам как-нибудь разберется со своей жизнью. Сейчас все его существо было занято только одной мыслью, только одной целью. Он был сосредоточен и не мог распылять эмоции на обсуждение своей личной жизни.

Сначала любая фигура, появлявшаяся на пустыре, заставляла вздрагивать — он сразу же прижимал к глазам бинокль и внимательно следил за прохожим. Но все тревоги были ложные. Никто не подходил к крышке от канализационного люка и не пытался поднять ее. На исходе пятого часа бесплодного сидения внимание сыщика уже начало притупляться. Он зевал от скуки, вертелся на узком подоконнике, разглядывал огни соседних домов, листал в темноте книжки и поэтому чуть не пропустил внезапно вынырнувший из темноты объект наблюдения.

Черная массивная фигура, опасливо оглядываясь по сторонам, появилась откуда-то между домов, прошла по одной из тропинок, пересекавших во всех направлениях пустырь, потом вернулась, подошла к крышке люка, выделявшейся темным пятном, покопошилась там и, ежеминутно оглядываясь, скрылась между домами в направлении автобусной остановки.

«Отлично! — обрадовался Леня. — Дело сделано! Это от него. Победа!»

Но из благоразумия он не кинулся сразу же за деньгами. Теперь спешить было ни к чему, можно было и подождать. Сначала стоило проверить, нет ли чего подозрительного в округе. Между тем на город уже наваливалась холодная темная ночь, постепенно гасли окна домов.

«Пора», — сказал себе Леня, оделся и вышел на улицу. Для начала он решил обойти окрестности, чтобы определить — нет ли чего странного, непривычного поблизости, предположим, каких-нибудь мужчин, засевших в машине, или чего-то в этом роде. Чтобы быть похожим на жильца, прогуливающегося перед сном грядущим, он свистнул обитающую в подъезде собачку Жульку, послушно следовавшую за каждым, кто ее позовет.

Медленно вышагивая, Соколовский методически обходил все окрестные дворы. Жулька послушно трусила за ним. Все было спокойно. На улице никто не гулял, только какой-то подвыпивший мужчина никак не мог добраться до дома, следуя, как броуновская молекула, совершенно хаотически.

Леня даже прошел по пустырю рядом с крышкой, но, кроме мирного пьяницы, никого не заметил. Тогда он вернулся домой, вынес Жульке оставшуюся после обеда косточку и, прихватив с собой на всякий случай заточенную отвертку, отправился забирать деньги.

Он приподнял крышку, нашарил в снегу небольшой пакетик и, не разворачивая его, спокойно пошел прочь с пустыря. Для того чтобы на случай возможного наблюдения запутать следы, он зашел в соседний дом и нажал кнопку вызова лифта. Кнопка загорелась, лифт где-то наверху загудел и медленно пополз вниз. Вдруг с улицы донеслись отдаленные шаги бегущих людей, под их ногами хрустел замерзший от ночного морозца ледок. Не теряя ни секунды, Леня бросился бежать вверх по лестнице.

Хлопнула подъездная дверь. Слышно было, как лифт остановился на первом этаже.

— Ты на лифте наверх. Я по лестнице! — прозвучал короткий приказ, и тут же послышались шаги человека, бегущего по ступенькам. Лифт взвыл и поплыл вверх.

Шантажист оказался в западне. Он лихорадочно соображал: бежать на шестнадцатый этаж, чтобы прорываться на чердак, бессмысленно — там его уже ждут. Двумя пролетами ниже пыхтел на лестнице приближающийся враг. Звонить в квартиры и просить убежища бесполезно — никто не откроет. Кричать — никто не выйдет. Оставалась драка. Но защищаться отверткой? А вдруг у них огнестрельное оружие?

Леня выскочил на балкон (на каждой лестничной площадке в подъезде были балконы). Прыгать? Четвертый этаж, внизу снег, не так уж и высоко, конечно, но все же можно сломать ногу, и тогда его, тепленького, возьмут голыми руками. Водосточных труб нет.