- Жаль, - проговорил он почти неслышно. - Вы трое могли бы сослужить мне хорошую службу - лучшую, чем все остальные вместе взятые, за исключением Карелы, но все вы должны умереть.

    - Ты хочешь запереть тут нас всех? - спросил Конан без всякого уважения и кивнул головой на Ордо. Одноглазый застонал и слегка пошевелился.

    Аманар посмотрел на него, словно ему только теперь что-то стало ясно.

    - Нет, киммериец. Как и ты, и человек по имени Талбор, он проник сюда, чего мы здесь не любим. Остальные остаются на свободе - пока что они мне не нужны.

    Цепи Гаранидеса зазвенели, когда он повернулся.

    - Чтоб Митра разорвал твою черную душу! - захрипел капитан.

    Волшебник, казалось, вообще не слышал его. Его удивительные глаза по-прежнему смотрели на Конана.

    - Велита, - сказал он шепотом, - ждет меня в моем колдовском покое. Когда я использую ее в последний раз, она умрет и найдет нечто худшее, чем смерть. Смерть - это страшно, киммериец, но еще страшнее, когда после человека не остается души, которая сможет проснуться для будущей жизни!

    Лицо Конана напряглось почти против его воли. От смеха Аманара кровь застывала в жилах.

    - Забавно, киммериец. Ты боишься гораздо больше за других, чем за самого себя. Да, забавно. Это можно будет еще использовать.

    Снова зазвучал его чудовищный смех, потом он вышел.

    Гаранидес неподвижно смотрел на захлопнувшуюся дверь.

    - Он отравляет воздух одним только своим дыханием, - сказал он.

    - Дважды, - задумчиво проговорил Конан, - я слышал о душах, которые вынимаются из тел. Я знал как-то человека, который умел красть души.

    Капитан сложил пальцы "рогами", отводя дурное.

    - Как ты познакомился с этим человеком? - спросил он.

    - Он украл мою душу, - ответил киммериец спокойно.

    Гаранидес недоверчиво засмеялся, потому что не знал, всерьез это говорится или нет.

    - И что же ты тогда сделал?

    - Убил его и вернул мою душу назад. Конан вздрогнул. Это было совсем непросто - получить ее назад. Еще раз попасть в опасность, где можно ее потерять и, возможно, не получить назад, было намного страшнее, чем умереть. И именно это предстояло Велите и, возможно. Кареле, если он не сумеет это предотвратить.

    Ордо снова застонал, с трудом сел и прислонился спиной к стене. Когда зазвенели цепи, он уставился на наручники, затем поспешно вновь закрыл глаза.

    - Что случилось, Ордо? - спросил Конан. - Аманар приказал своим с'тарра притащить тебя сюда. Он сказал, что ты куда-то проник, где он не желал бы тебя видеть. Что ты сделал?

    Лицо Ордо, перекошенное шрамом, дрогнуло, словно он хотел заплакать.

    - Ее так давно не было в лагере, - сказал он наконец. - И тебя тоже. Это меня беспокоило. Приближалась ночь, и мысль, что она останется в крепости или не сможет найти в темноте дорогу к лагерю... В воротах меня пропустили, правда, неохотно, и один из ящериц привел Ситу. Я пришел в зал, где этот трижды клятый Аманар - чтоб его черви сожрали! - восседал на своем золотом троне.

    Ордо прикрыл свой глаз, но продолжал говорить, правда, медленнее.

    - Музыканты играли - люди, которые ни разу не подняли глаз от пола.