– Ерунда все это, – соврал Юджи. – Собственно, ты беспокоился и тогда, когда моя мать выдвигала свои предложения.

– Да, именно так. И мне по-прежнему не нравится ее предложение относительно того, чтобы мы использовали в Оракуле человеческие гены и хромосомы... Кто знает, какие будут последствия. Изменения...

– Концепция Оракула настолько нова, что нам надо быть готовыми к переменам, – перебил его Юджи. Он знал, как надо обращаться со своим родственником, крайне консервативным во всем, включая и собственную работу. Хирото часто играл положительную роль в качестве противовеса безудержному гению Юджи, но иногда, как вот теперь, с ним было нелегко. – Давай позволим Оракулу пройтись по всей ДНК, поразмышлять и посмотрим, что из этого выйдет.

– Он придет к определенным основополагающим решениям, – бесстрастно заметил Хирото. – Никто еще пока не знает, можно ли это считать мышлением.

"Я-то знаю", – сказал про себя Юджи. В этот момент лифт остановился, двери открылись и они оказались на верхнем – третьем – этаже, где сидело руководство фирмы.

– Я все еще сильно беспокоюсь из-за этого проекта, – не унимался Хирото, следуя за хозяином по коридору, минуя приемные и направляясь в кабинет Юджи. – Я выступал против преждевременного использования человеческого материала в Оракуле. Но меня переспорили. – Он покачал головой. – Должен признаться, меня тревожит то, что мы слишком быстро устремляемся в неведомое. Честно говоря, твой дружок Оракул все больше меня пугает.

– Пугает? – переспросил Юджи.

– Да, – кивнул Хирото. – Оракул не запрограммирован на изменения, но, похоже, именно это с ним и происходит. И я не могу отделаться от вопроса, в чем тут дело. То ли в основной блок Оракула вкралась ошибка, о которой мы не знаем, то ли – и это, Юджи-сан, как раз меня и пугает – Оракул каким-то образом сам изменил основную схему, заложенную нами.

Усилием воли Юджи сохранял спокойствие.

– Понятно, что я имею в виду, Юджи-сан? Уже имеются кое-какие свидетельства, что он растет и развивается, что он в каком-то непостижимом пока для нас смысле стал живым. – Хирото маячил взад и вперед перед столом Юджи. – Мой разум – разум ученого – подсказывает мне, что это невозможно, точнее, это выходит за рамки современной техники. Но интуитивно я чувствую иное, а именно, что благодаря последним технологическим новинкам, предоставленным вами для его "нервной" системы, мы уже имеем дело не просто с математикой, с цифровой технологией, с "нулем" и "единицей". Мы породили хаос аномальности. Наша технология работы с образами настолько нова, что мы практически ничего не знаем о ее максимальных возможностях. Это наводит меня на мысль о том, что, хоть мы и создали Оракул, мы сами же его уже не понимаем, а может быть, не понимали с самого начала. Все это лежит за пределами нашего понимания, и мир, как мы его сейчас представляем, не доступен ни нашему контролю, ни нашему пониманию. Так что добавлять странные умственные способности Ханы к этому непознаваемому феномену, с моей точки зрения, самоубийственно. В конце концов, если вдуматься, то о ее мозге мы знаем еще меньше, чем о самом Оракуле.

Юджи тем временем размышлял о своих беседах с Оракулом. Разумеется, он воспринимал его иначе, чем Хирото. Но это, вероятно, отчасти потому, что именно Хирото построил биокомпьютер. Идея как таковая принадлежала Юджи, он выносил ее в себе, но Хирото со своей командой воплотил его гениальный замысел в жизнь.