В парадном зале царил полумрак. Люди ее отца еще спали, но никого из «черной стражи» уже не было. Девушка потихоньку пробралась к конюшням. До первых лучей солнца было еще с полчаса.

Лайонин стояла у двери, не сводя глаз с темного здания.

– Моя Львица рано встает, – раздался низкий голос. Теплое дыхание послало по ее телу дрожь удовольствия.

Лайонин обернулась и одарила его сияющей улыбкой:

– Как и мой Лев.

– Поосторожнее с улыбками, Львица, иначе я найду нам подходящее логово, – многозначительно заявил он.

Девушка прикрыла рот ладонью, заглушая невольный смешок, и только сейчас увидела Джеффри с уздечкой в руках.

– Ты тоже едешь?

Джеффри сразу заметил сдвинутые брови брата, но ничуть не испугался. Наоборот, посчитал, что сейчас самое время подшутить над столь внезапной ревностью. Лайонин посмотрела в голубые глаза будущего деверя. По-своему он тоже красив, с белокурыми локонами и длинными ресницами. Она с интересом наблюдала, как он поднимает ее вялую руку и целует ладонь. Глаза юноши сверкнули.

– Можно поцеловать тебя на прощание?

Сжав ее нежные плечи, он с открытой насмешкой посмотрел на Ранулфа и слегка коснулся губами уст Лайонин. Поцелуй показался ей сладостным и приятным. Отстранившись, Джеффри отошел и стал запрягать коня. Лайонин увидела, как он ловко вскочил в седло.

– Брат, почему ты медлишь? Целуй леди Лайонин, и вперед! Он выехал во двор, оставив Лайонин и Ранулфа наедине. Сердце девушки тревожно забилось при мысли о поцелуе Льва. Она повернулась к нему. Лица обоих были серьезны. Большая рука зарылась в ее волосы, и он рывком притянул ее к себе. Она порывисто обняла его и инстинктивно раскрыла губы, прижимаясь к нему бедрами. Он почти отшвырнул ее от себя, и она прислонилась к стене, тяжело дыша.

– Ты слишком многого ожидаешь от меня. Лучше мне уйти, – хрипло выговорил он. – Скажи матери, чтобы берегла тебя.

– Ты не забудешь меня?

– Никогда, моя Львица. Я не могу думать ни о ком другом.

– Я тоже, – всхлипнула она.

Он поцеловал ее мокрые от слез ресницы и уехал. Лайонин не знала, сколько простояла у стеньг, и, хотя, когда возвращалась в замок, солнце уже поднялось, для нее вокруг стоял непроглядный мрак.

Глава 4

Мелита заметила несчастное личико дочери, едва та вошла в парадный зал. Понятно, в чем дело: будущий зять уехал, и теперь Лайонин предстоит трехнедельное ожидание.

Мелита вздохнула. Для девочки это целая вечность, но у нее не будет свободного времени до приезда Ранулфа. Прежде всего следует сшить подходящую одежду. И хотя приданое Лайонин не слишком велико, Мелита была исполнена решимости одеть дочь, как подобает графине.

Она немедленно отправилась на поиски Уильяма, у которого хранился ключ от всех богатств Лоренкорта.

Уильям немного пожаловался на обстоятельства, однако согласился с женой. Из темной холодной комнаты были принесены драгоценности и меха, атлас, шелка, бархат и тонкое сукно. Лайонин ахнула при виде такой красоты, боясь неправильно раскроить и испортить ткани.

Целых три недели она, мать, Мег, Гресси и Люси шили, не разгибая спин. На кайме одной из туник они вышили зеленым шелком крошечных львов и заполнили силуэты овечьей шерстью, чтобы животные получились выпуклыми. Каждый лев был обшит каймой из мельчайших речных жемчужин.

Особое внимание уделялось подвенечному наряду: очень узкой тунике из оранжевой венецианской парчи, рукава которой были скреплены рядом маленьких пуговок, от запястья до локтя. Бесшовное сюрко из рыжевато-коричневого бархата было скроено так, чтобы как можно выгоднее показать груди и бедра Лайонин. Накидка из зеленой сицилийской парчи дополняла наряд. Светло-зеленый феникс, готовый вот-вот рассыпаться в пламени, был выткан на более темном фоне.