-  Что же она мне вчера ничего не сказала?!

    -  Мы боялись вас расстроить…

    -  А к чему такая спешка с паломничеством?

    -  Она давно собиралась, - как-то неопределенно ответила собеседница. - Бабушка очень любит Алевтину Сергеевну, да и вас тоже…

    -  А когда она вернется?

    -  Не знаю, скорее всего, через месяц. Бабушка путешествует по старинке, на «своих».

    -  Как же быть, я не смогу так долго у вас оставаться…

    -  Почему?

    -  Ну, хотя бы потому, что мне не на что жить, деньги, те, что у меня были с собой, ничего не стоят…

    -  Господи, какие глупости, пусть вас это не волнует, я… мы обеспечены, даже богаты…

    -  И вы мне предлагаете жить у вас на правах приживала?

    -  Ну, почему же приживала, в конце концов, мы отчасти ваши бывшие крепостные крестьяне. Живите здесь как сюзерен.

    -  Я, право, не знаю…

    -  Алексей Григорьевич, прошу вас, оставайтесь… - просто сказала хозяйка и так на меня посмотрела, что я смутился и отвел взгляд.

    Считать, что я ей понравился, у меня не было никаких оснований. Для того, чтобы понять, что я представлял собой в этот момент, нужно было посмотреть на меня со стороны. Худой, нескладный, какой-то всклоченный, в дурацкой поддевке с короткими рукавами, в плисовых штанах, вправленных в сапоги «гармошкой». В таких не влюбляются, таких жалеют…

    -  Кстати, бабушка просила передать вам ваши вещи, которые были у нее на хранении.

    -  Мои вещи? Какие еще вещи и откуда они у нее?

    -  Она сказала, что часть осталась у них в доме, часть ей передала Алевтина Сергеевна. И еще, я хочу вас спросить, болезнь, о которой говорил доктор Неверов, ну то, что вы так быстро выросли и повзрослели, она опасна?

    -  Вы имеете в виду, не превращусь ли я через месяц или год в старика? Не думаю, меня больше удивило, когда я из взрослого мужчины превратился в подростка, но это не мой фокус. Видите ли, дорогая Екатерина Дмитриевна, в мире существует много такого, что сложно, а то и невозможно объяснить. Коли вы занимаетесь любительскими спектаклями, то, вероятно, знакомы с пьесами Уильяма Шекспира, у него в «Гамлете» есть такие слова: «Есть многое на свете, друг Гораций, что неподвластно нашим мудрецам…»

    -  Да, да, конечно, только откуда вы знаете Шекспира?

    -  Позвольте, голубушка, Шекспир жил задолго до меня, по-моему, в конце XVI - начале XVII века.

    -  Возможно, но я не предполагала, что он был известен в России.

    -  Ну, почему же. В России много чего было известно, и Сервантес, и Гете. Даже писательницы, например эта, как ее, Жорж Санд. Очень романтичная дама.

    -  Да, конечно, только вот Жорж Санд современная писательница, ее-то вы откуда знаете?

    -  Про Санд слышал от кого-то, - небрежно сказал я.

    -  От кого, от Марьяши? - спросила хозяйка убитым голосом. - Алексей Григорьевич, вы правда тот, за кого себя выдаете?

    -  Правда. Тот. Только у меня довольно сложная биография, я, видите ли, не всегда жил в XVIII веке.

    -  А в каком веке вы еще жили?

    -  Большей частью в двадцатом.

    -  Это правда!?

    -  Правда, только пусть это останется между нами.