Изменить размер шрифта - +

     -- В таком случае, сударь, тот,  кого вы знаете, открыл  уже эту тайну.
Гаарлем  созерцает  сейчас  тот цветок,  который,  по вашему мнению, еще  не
взращен.
     -- Черный тюльпан! -- воскликнул, высунувшись наполовину из кареты, ван
Берле. -- Где он? Где он?
     -- Вон там на пьедестале, вы видите?
     -- Я вижу.
     -- Теперь, сударь, надо ехать дальше.
     -- О, сжальтесь, смилуйтесь, сударь, -- сказал ван Берле, -- не увозите
меня. Позвольте мне еще посмотреть на него. Как, неужели то, что я вижу там,
это  и есть  черный  тюльпан?  Совершенно черный...  возможно ли? Сударь, вы
видели его?  На нем, по всей вероятности, пятна, он, по всей вероятности, не
совершенный; он, быть может, только слегка окрашен в черный цвет. О, если бы
я был поближе к нему, я смог бы  определить, я смог бы сказать  это, сударь!
Разрешите  мне сойти, сударь,  разрешите мне посмотреть  его поближе.  Я вас
очень прошу.
     -- Да вы с ума сошли, сударь, -- разве я могу?
     -- Я умоляю вас!
     -- Но вы забываете, что вы арестант.
     -- Я арестант, это  правда,  но  я человек  чести. Клянусь  вам честью,
сударь, что я не сбегу; я не окажу  никакой попытки к бегству; разрешите мне
только посмотреть на цветок, умоляю вас.
     -- А мои предписания, сударь?
     И  офицер  снова сделал движение, чтобы  приказать солдату тронуться  в
путь.
     Корнелиус снова остановил его.
     -- О, подождите, будьте  великодушны. Вся моя жизнь  зависит  теперь от
вашего сострадания. Увы, мне  теперь, сударь, по-видимому,  осталось недолго
жить.  О,  сударь, вы  себе  не  представляете,  как я страдаю!  Вы себе  не
представляете, сударь, что творится в моей голове и  моем сердце!  Ведь это,
быть может, -- сказал с отчаянием  Корнелиус,  -- мой  тюльпан, тот тюльпан,
который украли у  Розы. О, сударь, понимаете  ли  вы,  что значит  вырастить
черный тюльпан, видеть его только одну минуту, найти его совершенным, найти,
что это  одновременно шедевр  искусства и природы, и  потерять его, потерять
навсегда! О, я должен, сударь, выйти из кареты, я должен пойти посмотреть на
него! Если хотите, убейте меня потом, но я его увижу, я его увижу.
     --  Замолчите,  несчастный, и спрячьтесь  скорее в карету; приближается
эскорт его высочества штатгальтера,  и  если  принц заметит скандал, услышит
шум, то нам с вами не сдобровать.
     Ван  Берле, испугавшись больше за своего спутника, чем за самого  себя,
откинулся вглубь кареты,  но он не мог  остаться там и полминуты;  не успели
еще первые двадцать кавалеристов проехать, как он снова  бросился к  дверцам
кареты, жестикулируя  и умоляя штатгальтера,  который как раз в этот  момент
проезжал мимо.
     Вильгельм, как всегда, спокойный и невозмутимый, ехал на площадь, чтобы
выполнить долг председателя. В  руках он держал свиток пергамента, который в
этот день празднества служил ему командорским жезлом.
     Увидев человека,  который жестикулирует  и о  чем-то умоляет, и  узнав,
быть может, также и  сопровождавшего его офицера, принц-штатгальтер приказал
остановиться.
Быстрый переход