– Ну, на эту коробочку я бы не возлагал слишком больших надежд. В ней мы сохранили всего лишь карточки уличных допросов начиная с интересующего тебя времени.

До того как каждый патрульный автомобиль оборудовали МКТ – мобильным компьютерным терминалом, – полицейские носили в задних карманах брюк специальные формы протоколов уличных допросов. По сути, это были карточки размером три на пять дюймов, в которые заносились данные при снятии показаний на ходу. В карточку вписывались дата, время и место проведения допроса, а также имя и фамилия, известные клички, описание татуировок и принадлежность к определенной банде допрашиваемого. Ниже оставалось немного места для особых отметок и комментариев офицера, куда он вносил прочую информацию, которая в будущем могла представлять интерес.

Местное отделение Американского союза за гражданские права долго добивалось запрещения уличных допросов, проводившихся без ордеров и являвшихся, соответственно, неконституционными действиями, но полицейское управление стояло на своем, и практика уличных бесед с подозреваемыми продолжалась.

Босх взял коробку, открыл крышку и обнаружил внутри множество уже основательно потрепанных карточек.

– Как все это удалось сохранить во время чистки? – спросил он.

Гант понимал: он имеет в виду случившееся в других отделах управления, где все бумаги уничтожали после занесения данных в память компьютеров, торжественно знаменуя этим актом вступление полиции в век электроники.

– Понимаешь, мы как-то сразу догадались, что при загрузке архивов в машину они обязательно что-нибудь потеряют. Это написано пером, Гарри. Бывали случаи, когда офицер не мог разобрать чужого почерка, и это спасало ему жизнь. Но это шутка. А суть, конечно же, в том, что большую часть подобной информации наверняка сочли несущественной и поленились компьютеризировать. Улавливаешь? А потому мы припрятали несколько черных коробок в укромном месте. И тебе повезло, Гарри, потому что коробка с карточками на «Сикстиз» уцелела. Надеюсь, ты найдешь там хоть что-то полезное.

Босх отодвинул стул и поднялся.

– Постараюсь вернуть тебе все это в целости и сохранности.

Поставив коробку и лежавшие поверх нее папки на свой стол, он взялся за телефон, чтобы проверить сообщения. Выйти с ним на связь никто не пытался. Он уже собирался просмотреть полученные от Ганта материалы, когда рядом с его рабочей кабинкой замаячила фигура нового начальника отдела. Лейтенант Клифф О’Тул был новичком не только в отделе нераскрытых преступлений, но и в уголовном розыске вообще. Его перевели сюда с участка на бульваре Ван-Нуйс, где он командовал оперативно-тактической группой. Босху еще не доводилось сталкиваться с ним достаточно часто, но, судя по тому, что он видел сам и слышал от других коллег, ничего хорошего это назначение не сулило. За рекордно короткое время руководства отделом лейтенант ухитрился заработать от своих подчиненных сразу две клички, причем обе с откровенно негативным подтекстом.

– Как прошла ваша командировка, Гарри? – спросил О’Тул.

Прежде чем разрешить посещение Сан-Квентина, он настоял, чтобы его посвятили во все детали дела и пояснили, почему так важна связь пистолета, примененного при убийстве Йесперсен, с расправой над Уолтером Реджисом, учиненной Коулманом.

– И хорошо, и в то же время не очень, – ответил Босх. – Коулман назвал мне имя. Это некий Трумонт Стори. Коулман признался, что Стори снабдил его пистолетом для казни Реджиса, который потом забрал у него. Проблема, однако, в том, что я не могу взять в оборот Стори, поскольку тот тоже уже мертв – схлопотал пулю в затылок.