- Какого такого мужика? - искренне удивился Костя. Он уже начисто забыл об этом проекте Евстигнеева.

    - Обыкновенный механический мужик, - пояснил он, - я же тебе говорил. Ну в смысле - пугало. Чтобы бегал по грядкам и ворон разгонял.

    - Ясно, - сказал Костя, - вспомнил теперь. Ну занимайся. Я все-таки схожу на реку. А то говорили, что снова из цеха пластмасс выброс был.

    - Иди, - согласился Евстигнеев, отсутствующим взглядом глядя на Костю, - а то давай я тебя прямо к реке. Катапультой, а? Чего тебе по улицам в такую жарищу идти.

    - Нет уж, спасибо, - сказал Костя, представив себе, как доморощенная катапульта выбрасывает его на край села и он с глухим шмяком приземляется на берег. - Это ты для Гаврилы оставь. Он у нас гуттаперчевый.

    Надо сказать, что насчет катапульты Евстигнеев не шутил. Одно время огород у него был захламлен отходами творческого производства: обрезками труб, швеллеров, кусками жести и проволоки. Все это нужно было оттащить на склад металлолома, но руки у Евстигнеева до этого все не доходили. Тогда он взял гамак, подвесил его на резиновых жгутах, и получилось нечто вроде гигантской рогатки.

    Рассчитав натяжение, усилие и направление, он зарядил гамак металлоломом и выстрелил в сторону свалки. Выстрел можно было бы считать удачным, если бы не вышла накладка. Как раз в том районе находился представитель соседнего хозяйства. Обрезком швеллера ему снесло шляпу, а куском трубы звездануло по лбу. Несильно звездануло. Потому что на излете. Но все равно качественно. Шишка была с грецкий орех. Представитель подумал, что это упали обломки космической станции, и жаловаться не стал. Даже был в некотором смысле горд и доволен и обрезок трубы забрал с собой. Но, в общем, вышло неудобно.

    Костя взял удочку, сунул в карман кусок хлеба и вышел за калитку. И нос к носу столкнулся с Марианной. Так соседка Жульетта назвала свою козу. Увидев Костю, коза нехорошо ухмыльнулась и наклонила рога. В соседнем окне на мгновение мелькнуло лицо, и Костя понял, что зловредная Жульетта, затаив дыхание, наблюдает.

    - Марианна, - сказал Костя примирительно. - Ты это, того… потише!

    Продолжая скалить какие-то слишком уж человеческие зубы, коза стала потихоньку пятиться, чтобы взять разбег.

    - Хлебца хочешь? - Костя вынул из кармана кусок, понюхал его и аппетитно облизнулся. - На!

    - М-ме! - Коза недоверчиво склонила голову. Ее квадратные зрачки расширились.

    - Вкусно! - облизнулся Костя и, отломив кусочек, принялся жевать.

    Марианна сглотнула слюну и как загипнотизированная пошла навстречу.

    - Держи! - сказал Костя, отдавая хлеб и с облегчением чувствуя, что опасность миновала.

    - Марианна! Марианночка! - донеслось из окна. - А ну плюнь! Плюнь, солнышко, гадкий дядя тебе яду дал.

    - Что вы такое мелете, Жульетта Христофоровна, - не выдержал Костя, - какого яду? Это хлеб! А если не хотите, тогда держите вашу козу на цепи или намордник надевайте!

    - Я вот самому тебе сейчас надену намордник, - пробормотала Жульетта, и Костя услышал, как скрипнула дверь.

    Нужно было спасаться. Поэтому Костя сделал самое разумное, что мог, - шмыгнул в ближайший переулок.

    Здесь было тихо и зелено. Отчаянно пахло жасмином. Здоровенные кусты смыкались в воздухе, образуя зеленый, залитый солнечным золотом туннель. Увы, в конце переулка маячила медведеобразная фигура экскаваторщика Агафонова. Агафонов ловил прохожих и заставлял их позировать. У экскаваторщика была неукротимая страсть к художествам и монументальной скульптуре в стиле Мухиной.