Кейна тем временем спрыгивает со стола, поправляет платье, очередной раз обдает меня убийственным взглядом. Ох, не надо так делать, твой взгляд меня не злит, нет, он меня заводит.

— Я бы попросила, — и смотрит на хвост, который все еще держит ее за ногу.

— Да, конечно.

— Господин комиссар, — вдруг щеки ее вспыхивают, глаза округляются, — ваша метелка забралась мне под подол, немедленно отзовите свой хвост!

Да я бы и рад, блин. Но эта сволочь даже не собирается отпускать. Приходится вручную чуть ли не отдирать его от ноги ведьмы. Какой позор!

— Спасибо, — и устремляется в сторону двери, а на бедре краснеет след. Силы нечистые, мне срочно нужно в душ.

Из дома выходим все-таки через полчаса, загружаемся в машину. Джип у меня просторный, так что дети с комфортом размещаются на заднем сидении, а ведьму я целенаправленно усаживаю спереди. И лучше не спрашивать почему… Хочу! Хочу, чтобы она была рядом. Ее запах так и стоит в носу, мой хвост так и ощущает ее тепло. И это неправильно, неуместно. Кейна здесь для другого, моя первостепенная задача заставить ведьму остаться, причем склонить к этому добровольно. А если испугаю своей озабоченностью, пиши пропало.

— Можно узнать, куда все-таки мы едем? — произносит она спустя минут десять.

— К Рише Савьерри. Она тоже ведьма, только настоящая, — усмехаюсь в ответ.

— Хам, — отворачивается она.

Может, и хам, но злить ее — одно удовольствие.

До Риши рукой подать, если ехать через Ведьмин лес. Посему минут через сорок мы уже на месте. Дом ведьмы утопает в вечернем тумане, как и ее кровожадный сад. Но в окнах горит свет, что радует.

— Идемте, — открываю перед Кейной и детьми калитку. — Только проходите строго по тропинке.

— Почему? — с недоверием осматривается рыжая. — Жутко здесь. Я-то думала, у тебя ужасно, ан нет, тут еще хуже.

— Почему? — ехидно ухмыляюсь. — А вот почему, — следом достаю из кармана давно завалявшийся сухарик и бросаю в туман, из которого тотчас же высовывается зубастый живоглот и на лету ловит лакомство, после чего жадно чавкает, а когда расправляется с добычей, снова скрывается в плотном сизом облаке.

А Кейна мгновенно бледнеет, затем сереет, ее правый глаз начинает дергаться.

— Дети! — хватает их за руки. — Стойте рядом, ни шагу в сторону!

— И кто, позвольте спросить, кормит моих деток вредной гадостью? — возникает за моей спиной хозяйка дома, отчего я вздрагиваю. Вот ведь ведьмы. — Комиссар, — расплывается в улыбке Риша, — второй раз за неделю, надо же… — После смотрит на Кейну: — Добрый вечер, — улыбается еще шире. — Кейна, верно?

— Да, добрый вечер, — кивает в ответ.

— Занятненько, забавненько, — поправляет свою пижаму в скелетик. — Что ж, милости прошу, — и устремляется к дому. — А то разбудите малышей птицеедов. Я им и так около часа колыбельные пела.

— Хоть бы взял ребенка на руки, — бурчит Кейна, когда мы идем по тропе.

— Отис у меня не из пугливых, верно? — но все-таки беру его за руку.

— Угу, — сопит он, озираясь по сторонам.

А вот Кейна несет свою дочь на руках, тогда как та жмется к матери, боится. Ну, ничего, скоро попривыкнут. Этот мир немногим отличается от людского, и, если знать основные правила здешней жизни, в нем не пропадешь.