— Хватит? — неожиданно переспросил его сидевший рядом Уэйт. — Ты что, уж не собрался ли лапки вверх поднимать? Струсил, что ли?

— А что делать? Что? До каких же пор терпеть этого Магвайра? Смотреть, как он издевается над людьми. Как сует этому Куперу бутылку с соской, оскорбляет, бьет… Так что ли?

— Ну, а почему бы и нет?

— Тебе, видишь, почему бы и нет, а я не могу. Просто не в силах больше. Дошел до ручки. Хватит с меня…

— Да ведь с Купера-то как с гуся вода, а ты психуешь.

— О, господи… — Адамчик чуть не плакал. Он сгрыз все ногти, изжевал себе щеку, но все никак не мог успокоиться. — Ну, а этот парень… Тот, из первого отделения. Джексон, что ли?

— А что с ним? Я не знаю.

— Так вчера же его забрали. Вечером, когда спать ложились. Я посмотрел, а его койка стоит неразобранная. Спросил, что с ним, никто не знает. Говорят, куда-то его отправили.

— Может, заболел или еще что…

— Почему ж тогда ничего не сказали?

— А ты спросил бы Магвайра.

— Еще чего! Его спросишь, потом сам не рад будешь.

— Чего ж ты тогда раскипятился? Ничего не знаешь, да и парень этот тебе пришей кобыле хвост, а шуму развел, прямо куда там.

Уэйт протянул руку, взял у Адамчика банку с ружейной смазкой, отвинтил крышку и вылил немного масла себе на протирку.

— В общем-то верно, — продолжал рассуждать вслух Адамчик. — Это я про Джексона. Он ведь все время совал нос куда не следует. Хорек вон говорил, будто слышал, как он ревел по ночам. Все спят, а он носом хлюпает…

— Во-во, — поддакнул сразу Уэйт. — От этого, видно, и чокнулся.

— Так ведь… — хотел возразить Адамчик, но вдруг что-то вспомнил и замолчал. Он думал, а что же они могут сделать, чем могут помочь. Конечно, во взводе творится что-то непонятное, скверное. Но разве они в силах это изменить? Нет, конечно. И от этого бессилия, этой неспособности что-либо сделать, ему стало совсем не по себе. Все тело было каким-то вялым, разбитым, ничего не хотелось делать, хоть ложись и помирай…

— Мне кажется, — неожиданно сказал он шепотом, — у нас тут все так, как у нацистов в лагерях было. Я читал про них… Это точно.

— Да ты спятил, Рыжий. Вот уж удумал, надо же. Этот Джексон сейчас, может быть, преспокойно себе домой катит, а ты тут психуешь.

— Но мне же не по себе, как ты не понимаешь. Я ведь просто извелся весь…

— А ты постарайся не думать об этом. Выбрось все из головы.

— Не могу.

— Ты, видать, всерьез брыкаться удумал. Так, что ли? Гляди, опять в обморок не грохнись.

— Ужасно смешно. — Адамчика не тронула издевка, прозвучавшая в голосе товарища. — Значит, по-твоему, мы должны молчать, а этот Магвайр пусть и дальше зверствует? Чтобы ему все с рук сходило. Так, что ли?

— Да что ему с рук сойдет? Что?

— Как что? Да все, что он с нами тут вытворяет. Все эти насмешки, издевательства, хамство. Это что, так и должно быть?

— А почему бы и нет?

Адамчик как споткнулся. Замолчал и только с укоризной поглядел на Уэйта. «Неужели ему не стыдно от этих слов?» — подумал он. Но Уэйт спокойно встретил его взгляд, глядел как ни в чем не бывало, спокойно продолжая чистить винтовку. Потом сказал:

— Я так считаю. Раз Магвайр поставлен над нами, значит, так и надо. Не нашего ума, что он делает и как. Раз делает, значит, так положено.