Полоз махнул рукой.

От недавнего азарта остались лишь головная боль и глухое раздражение. И ещё кое-что — желание избавиться от Руслана, переросшее в чёткую цель.

В городе Кобра связалась со знакомым — и Змей без лишних вопросов и очередей приняли в травмпункте. Переломов ни у кого не было, так что Змеи и Руслан поехали к Полозу.

Разговоры не клеились, еда не радовала. Кажется, команда была по-настоящему расстроена промашкой с “грибницей”. Полоз тоже был недоволен и раздражён, но по другому поводу. Он то и дело бросал на Руслана нетерпеливые взгляды. Только дай мне повод. Только дай!

Кобрин мальчишка вдруг спросил:

— Ваш центр “грибницы” тоже был из светящихся корней и искрящейся пыли?

Аспид ответил:

— Не, у нас жуткая комната была! С глазами! Фу, гадость! Не люблю глазастых монстров! Ну, у которых глаз много и повсюду. Но Ужик и Кобра круто с этой гадостью разобрались — всё спалили!

Аспид радостно ухмыльнулся, но тут же сник.

Руслан отчётливо поёжился, и Кобра усмехнулась:

— Тоже глазастых не любишь?

— Да не сказал бы... Я только одного такого и видел. Мелкий, жуткий, бесформенный, как желе. В шкатулке сидел... — парень запнулся и неохотно закончил. — С большой иголкой. Шкатулка, не монстр. Неприятная история...

— А где ты видел такого паразита? — заинтересовался Полоз. — Это же “слепая смерть”. Если её слизь в глаза попадёт — ослепнешь на несколько дней. И существ не будешь видеть неделю-другую. Это редкая гадость. Где нашёл?

Змеи отставили кружки и отложили еду, с любопытством глядя на Руслана.

Тот выдавил:

— В Рябиновке...

— А там кто? Ну, чья эта тварь? — встрял Аспид. — Раз в шкатулке, значит, чья-то!

Руслан опустил глаза и долго буравил взглядом надкушенный бутерброд. Ему явно было не по себе.

— Там одна бабка живёт. Жуткая такая. Она хотела лишить меня дара...

Змеи хором загомонили.

— Разве так бывает? Чтобы дара лишить? — удивился Аспид.

— Гадина, — зарычала Кобра. — Не люблю злобных бабок!

— Как ушёл-то? — поинтересовался Ужик.

Ну-ка, ну-ка, в этой истории, кажется, есть что-то интересное. Полоз насторожился, но не подал вида.

Внешне спокойно велел:

— Рассказывай.

Руслан мялся, жался, краснел, но — деваться некуда — начал рассказывать:

— Мы как-то поссорились с родителями. Они тогда ещё не в курсе были... ну, всего этого. И решили, что меня надо спасать. Время психологов уже прошло — в детстве водили.

Он криво усмехнулся, но никто не улыбнулся в ответ. Нет ничего смешного в том, что стремящиеся к нормальности родители тащат ребёнка к мозгоправам, надеясь, что “волшебные таблеточки” сделают их чадо обычным.

Руслан продолжил:

— Ну вот, повезли меня к бабке в Рябиновку. Они хотели как лучше, честно! Папа думал, что если я перестану видеть всякое, это всякое тоже перестанет меня видеть...

Он еле заметно вздрогнул, но не замолчал.

— Та бабка и сказала, что может меня... м-м-м, ослепить. Зашить “третий глаз” или что-то в этом духе. А в шкатулке у неё как раз и сидел такой многоглазый монстр.

Кобра с сочувствием посмотрела на своего парня и сжала его руку своей.

Полоз спросил:

— А где в этой Рябиновке такая бабка живёт?

— Я точно не помню. Улица посреди деревни, а дом ближе к краю. Высокое крыльцо. Дерево большое у дома. Я по сторонам не смотрел. На той улице ещё заброшенный сарай стоял или что-то похожее.

— И как ты спасся? — заинтриговано поинтересовался Аспид.