— А зачем вообще кому-то прислуживать?

— Вы помните, сэр, какое тут жалованье у нас, у простых рядовых? — вздохнул Уорсли. — Три пенса в день, причем мы и тех по неделям не видим. А корнуолльцы, — ухмыльнулся он, — они не прижимисты, все это знают. Правда ведь, сэр?

— А о девонцах все знают, что те сплошь упертые сумасброды.

Джек в первый раз в это чертово утро захотел улыбнуться, но обгоревшие щеки всплеском боли дали понять, что с этим лучше повременить.

— Ас чего ты вообразил, будто у меня водятся денежки, а?

— А если и нет, так появятся, как только полк снимется с места. Офицерам завсегда выдают подъемные, как только мы покидаем квартиры.

Джек опустил ноги на пол.

— Покидаем квартиры? Так это что же, я должен… — поежился он, — уже быть в строю?

— Как раз сейчас, сэр, можете не волноваться. Построение состоится лишь к вечеру, перед выступлением. Всем дано время собраться и уладить свои дела: расплатиться в тавернах за выпивку в долг да поцеловать на прощание своих милашек.

Джек отвел руку от пылающего лица.

— А у тебя есть милашка, Уорсли?

— Ну да. Бедовая крошка, как, бишь, ее… Джасинта? Джокаста?

Паренек наклонился и перешел на шепот:

— Может, мне прислать ее к вам? Ежели ей не заглядывать в рот, она просто красотка. Задница — как у эксмурской телки. — Он присвистнул, широко разведя руки.

— Пожалуй, я обойдусь, — покачал головой Джек, — но все равно… спасибо.

Паренек пожал плечами.

— Это всего лишь входит в обязанности денщика по отношению к своему офицеру. — Он склонил голову набок. — То есть, конечно, ежели я ваш денщик.

Джек размышлял недолго. Союзников у него в полку было маловато, а точней, вообще не имелось. В таком положении смышленный подручный, да еще знающий все ходы-выходы, представлялся вовсе не лишним.

— А почему бы и нет? — сказал он, протягивая руку.

— Оп-ля-ля!

Уорсли пожал поданную ему руку, исполнил маленькую джигу и деловито сказал:

— Ну, коли так, сэр, займусь-ка я вами. Дайте мне ваши штаны и рубаху.

Джек стянул с себя названные предметы одежды, после чего, обнаженный и обессиленный, со стоном повалился на койку. Уорсли перестал суетиться и участливо посмотрел на него.

— По мне, сэр, я поставил на верную лошадку, ежели вы меня понимаете. Лучше уж быть вашим денщиком, чем оказаться на месте малого, который вздумал подзуживать вас.

Джек потер голову, потом поднял глаза. Уорсли не сводил с него взгляда.

— Вы ведь помните прошлую ночь, сэр, так?

— Конечно, — кивнул Джек. — Хм, а что именно?

— Пари? Помните пари?

— Ах да. Пари. Какое пари?

Уорсли возвел глаза к небу, потом снова опустил их.

— Вы плохо отозвались о мясном блюде. Стоки, заказавший этот обед в честь получения им новой должности, которую вы, сэр, считаете вашей, предложил вам угостить компанию чем-нибудь получше. Вы заявили, что раздобыть что-то хуже вы, конечно бы, не взялись, а вот лучше — пожалуйста. С этого все и пошло.

Джек порылся в больной голове. Где действительно обнаружилось весьма смутное воспоминание о таком разговоре, но не о его завершении.

— И чем все это кончилось?

— Да тем, сэр, что Стоки подбил вас на обещание задать всем пирушку в день рождения королевы, который состоится через два дня.