— Я люблю тебя! Моя драгоценная, единственная, моя прекрасная возлюбленная! — прошептал он срывающимся голосом.

И, уткнув голову Шимоне в шею, он тихо прошептал:

— Помоги мне стать таким, каким ты хочешь меня видеть… Я умру, если ты разочаруешься во мне!..

— Я хочу, чтобы ты всегда оставался таким, каким был со мной до сих пор, — отвечала Шимона, — добрым и нежным… внимательным… воплощением красоты и благородства…

Он поднял голову:

— Ты действительно так считаешь?

— Ты сам знаешь, что да.

Они снова взглянули друг другу в глаза, и снова мир вокруг перестал существовать…

Герцог подвинулся в кресле и усадил Шимону рядом с собой.

Места для обоих хватало, только если он крепко прижимал ее к себе.

— Тебе вредно так напрягаться, — с тревогой произнесла Шимона.

— Не беспокойся обо мне!

— Как же я могу не беспокоиться?! — вскричала она. — Подумать только — ведь я могла тебя потерять!..

Ее голос прервался от скрытого рыдания, и от смущения она спрятала лицо у него на груди.

— Ты плачешь, — сказал герцог озабоченно. — Моя любимая, скажи мне, почему?

— Просто я очень счастлива… — ответила Шимона сквозь слезы. — Я так боялась, что ты… не позволишь мне остаться… что я не буду нужна тебе…

— Не будешь мне нужна? — удивленно переспросил герцог. — Да знаешь ли ты, как я страдал все это время? Я думал о тебе каждую секунду, понимая необходимость отослать тебя к родственникам и в то же время невозможность своей жизни без тебя.

— Неужели ты и впрямь сделал бы это? Так жестоко поступить со мной!..

— Я думал прежде всего о тебе, — возразил герцог. — Да и теперь я убежден, что правильнее было бы отправить тебя к дедушке с бабушкой.

— Я никогда… не позволила бы тебе меня отослать, — твердо сказала Шимона. — А кроме того… Ты, как мне кажется, придаешь слишком большое значение разговорам о тебе. Я не знаю, какие чудовищные поступки ты совершил в прошлом…

— Молю Бога, чтобы ты никогда об этом не узнала! — с чувством произнес герцог.

Глядя на щеки Шимоны, залитые слезами, он спросил:

— Так что ты собиралась сказать?

— Не знаю, может быть, ты не согласишься со мной… — нерешительно начала Шимона. — Я вот о чем подумала… Может быть, нам на время… оставить Лондон и поселиться в деревне… в твоем милом доме с красивым садом?.. По-моему, люди вскоре перестанут… распускать о тебе злые сплетни… и начнут говорить о твоих добрых делах…

Герцог взял Шимону за подбородок и повернул к себе ее лицо.

— А ты действительно этого хочешь? — спросил он. — Ответь мне честно — ты согласна жить в деревне вместо того, чтобы разъезжать по балам и приемам, которыми могла бы наслаждаться в Лондоне?

Шимона ласково усмехнулась:

— Поскольку я ни разу в жизни не была ни на каких балах или приемах, я вряд ли буду скучать без них! И потом, я гораздо больше хочу быть… с тобой, нежели на самом блестящем в мире балу… По-моему, на свете нет ничего более восхитительного, чем жить в деревне… ездить верхом… ухаживать за садом… И быть вместе!

Герцог прижал ее к сердцу.

— Вместе! — как эхо повторил он. — Вот что главное! А работа в Рейвенстоуне найдется для нас обоих.