Пока он говорил, в дверь с самым скромным видом вошла Матилиса. Заметив Нэн и Дилайт, она побледнела. Быстро взяв себя в руки, она уселась слева от Кейси. Самообладание жрицы внушило Лэннету невольное уважение. Он понимал, что Матилиса лихорадочно размышляет, ища способ нейтрализовать последствия бегства Нэн. Лэннет гадал, знает ли она о военных, которые их перехватили. Также его заинтриговала реакция Матилисы на пустые кресла. Она обвела их взглядом, потом вопросительно посмотрела на Кейси. Ничто в облике жрицы не выдавало ее мыслей, однако само это движение свидетельствовало о том, что она встревожена.

Едва Кейси начал свою речь, Матилиса прикусила белоснежными зубами алую губу и впилась в Лэннета пристальным взглядом.

— Все участники нынешней встречи поклялись сохранять перемирие. Паровианские врачи и медики капитана Лэннета оказывают помощь раненым Стрелкам и нашим Стражам. Тем самым мы демонстрируем взаимное уважение и терпимость. Нам под силу восстановить спокойствие и порядок.

Кейси умолк, ожидая реакции присутствующих. Из-за стола поднялась женщина в паровианской одежде.

— Мы высоко оцениваем ваше стремление к миру. Мы хотим одного — служить династии, императору и Люмину. Мы не считаем посланников императора своими врагами. Мятеж подняли контрабандисты и люди, уклоняющиеся от уплаты налогов. Мы понимаем, что вы вынуждены вести с ними переговоры. Мы молим вас сохранять при этом твердость. Мы ваши верные сторонники, а Люмин — наш наставник.

Мужчина в красном одеянии жреца Люмина, сидевший у противоположного края стола, широко и одобрительно улыбнулся:

— Дерус — наш король. Мятежники предали его.

Кейси положил ладонь на рукоять меча:

— Именно это слово привело нас сюда: предательство. Это непростительный грех. Мы обязаны вытравить его из своей среды.

Лэннет заметил, что Кейси обвел требовательным взглядом всех, кто сидел за столом. Всех, кроме него самого. Сердце Лэннета забилось чаще, на лице натянулась кожа. Казалось, Кейси отчасти утратил уверенность, до сих пор сквозившую в его облике. Повернувшись к Матилисе, Лэннет увидел, что она больше не смотрит на него, а следит за принцем.

Кейси продолжал:

— Судьба государства неотделима от судьбы его народа. Поэтому поступками государственных деятелей должны управлять соображения чести. Однако о поступках всех собравшихся здесь этого не скажешь.

Участники встречи запротестовали, но принц жестом велел им умолкнуть. Лэннету показалось, что он на мгновение увидел перед собой прежнего Кейси. Однако это впечатление смазывали одутловатые черты лица и рассеянный взор. И тем не менее в Кейси чувствовались следы былой силы.

Нэн прикоснулась к бедру Лэннета и с возбуждением, едва не заставившим ее забыть об осторожности, прошептала:

— Ты видел? Он на секунду вновь стал самим собой!

Лэннет согласно кивнул. Кейси тем временем продолжал:

— Нет никого, кто служил бы императору более преданно, чем капитан Лэннет. Я хотел бы услышать его мнение о ситуации на Паро.

Сбитый с толку, Лэннет вскочил на ноги.

— До сих пор я слышал только непрекращающиеся жалобы. Но не знаю, насколько они обоснованны.

Жрец Люмина гневным голосом перебил его:

— Шлюхи. Торгаши, не желающие платить законные налоги. Контрабандисты. Смутьяны.

Лэннет повернулся к нему лицом:

— Все они подданные справедливого императора, долг которого — проявлять снисходительность. Народ не бунтует ради забавы; он не выступит против правящего дома, который пользуется такой любовью и уважением, как семья принца Кейси!

Нэн шепнула:

— Плюнь на этого святошу.