— Ладно, посмотрим… — сказал я.

На третий этаж взобрался неторопливо, не прикасаясь к перилам (уже привычно опасался «вляпаться» рукой в «сюрприз»). Разминулся по пути с девчонкой детсадовского возраста. Та шагала с игрушечным ведром в руке — взглянула на меня с любопытством, не поздоровалась. Между третьим и вторым этажами увидел в углу консервную банку («Завтрак туриста») доверху заполненную окурками (те валялись и вокруг банки). А вот на месте моей будущей засады оказалось относительно чисто — если не замечать одинокий конфетный фантик. Я посмотрел на дверь квартиры Локтевых — самую обыкновенную по нынешним временам (не железную, которую я показывал в своём ролике зрителям). С моего места засады на неё открывался замечательный обзор.

— Вот и ладушки, — произнёс я.

По-стариковски крякнул и опустился на корточки. Взглянул на свои острые детские колени, на тонкие белые полоски шрамов (полученных не мной — предыдущим хозяином тела), прислушался. В одной из квартир работал телевизор (в квартире Оксаны?). На улице громко захлопнулись двери автомобиля. Несколькими этажами выше меня раздавались шаркающие шаги — приближались. Я стряхнул с рукава тенниски маленького жука (тот свалился на пол и резво побежал к ступеням), прижался спиной к холодной стене. Открыл книгу, нашёл взглядом начало первой главки первой части романа и прочёл: «В конце ноября, в оттепель, часов в девять утра, поезд Петербургско-Варшавской железной дороги на всех парах подходил к Петербургу…»

* * *

«…Каково же ей было, прямо и без приготовления, услышать, что этот последний в роде князь Мышкин, о котором она уже что-то слышала, не больше как жалкий идиот и почти что нищий и принимает подаяние на бедность…»

Я давно прислушивался к звукам шагов — слушал, как поднимались несколько человек, нещадно долбили по ступеням твёрдыми подошвами обуви. Взглянул и на часы: стрелки показывали начало четвёртого. Рановато для появления убийцы, отметил я. А вот Оксане Локтевой следовало уже вернуться домой: по словам подружек, они довели её до двери примерно в это время. Я придержал пальцем норовившую перевернуться страницу. Потёр рукой нос, опустил взгляд на книгу. Но лишь пробежался глазами по самому началу очередной главки — перед тем, как громкий возмущённый окрик помешал мне продолжить чтение.

— Мальчик, ты чего тут расселся⁈ — сказала Оксана Локтева.

Она замерла в двух шагах от своей двери; смотрела на меня, запрокинув голову. Загорелая и нахмуренная девятиклассница сейчас не казалась такой же милой и беззащитной, как на той фотографии, которую я показал аудитории канала в своём ролике. И не выглядела на свои годы: на ребёнка она в этом коротком платьице с глубоким декольте точно не походила. Как не смотрелись невинными овечками и её подруги, Нина Терентьева и Екатерина Удалова (у каждой из девиц — толстый слой косметики на лице), что замерли на лестничной площадке рядом с Локтевой и тоже без особого восторга посматривали на меня.

Цитату о примусе я девицам не пересказал: почувствовал, что они её не оценят — показал им книгу.

— Читаю, — сказал я. — Разве это запрещено?

— Если ты нахаркаешь тут семечками, я тебе уши оторву! — заявила Оксана.