— Что это? — повторила Надя.

Она указала на «Вальтер».

— Это немецкий самозарядный пистолет калибра девять на девятнадцать миллиметров, — ответил я. — «Вальтер П38». Серийно выпускался с тысяча девятьсот тридцать девятого по весну тысяча девятьсот сорок пятого года…

— Миша!..

Надя Иванова топнула ногой.

Виктор Егорович вновь кашлянул.

— Откуда он у тебя⁈ — спросила Мишина мама.

Она пальцем указала на рукоять пистолета.

Я вздохнул.

В голове промелькнули слова из стихотворения Корнея Чуковского (изредка их повторяли мои сыновья): «Откуда? От верблюда…»

Сказал:

— Не переживай, мама. Я не украл этот пистолет. И не задумал никаких глупостей. Завтра я задержусь после школы: загляну в гости к генерал-майору Лукину. Отдам ему этот «Вальтер».

— Зачем? — спросила Надя.

Она выпустила мою руку. Шмыгнула носом. Снова похрустела суставами своих пальцев.

— Потому что при помощи этого пистолета убили несколько человек, — ответил я. — Случилось такое не вчера и не на прошлой неделе — много лет назад. Но важно не это… или… не только это…

— А что? — спросила Иванова.

Она пристально смотрела мне в глаза.

— Именно из этого оружия, — сказал я, — застрелили Якова — старшего сына Фрола Прокопьевича Лукина.

Глава 16

Телевизор молчал. Но его экран то и дело подмигивал: там мелькали лица неизвестных мне актёров (узнал только Владимира Зельдина и Олега Янковского). Раньше Фрол Прокопьевич нечасто смотрел «этот ящик». Но недавно пенсионер признался: в конце прошлого года он привык, что по квартире бегали дети, расхаживали одетые в «домашнее» его сын и дочь. Поэтому Лукин сейчас с трудом выносил одиночество. Он сам себя обманывал: создавал иллюзию чужого присутствия в квартире при помощи телевизора. Я взглядом замерил комнату — прикинул, поместятся ли в ней все нынешние поклонники повести-сказки «Игорь Гончаров в школе магии и волшебства». Подумал, что если приведу сюда верховцевских, то Фролу Прокопьевичу его квартира уж точно не покажется «пустой».

Я подошёл к полке с цветами, полюбовался на новые кактусы, что привёз из Ленинграда Сергей, сын генерал-майора (откуда они прибыли в город на Неве, я не спросил). Лукин выставил новинки в одном месте (в ряд), словно боялся: они затеряются на территории его большой по нынешним временам жилплощади. Солнце сейчас хорошо освещало «ленинградские» растения, будто тоже рассматривало диковинные «колючки». А ещё оно светило на сервант, за стеклом которого по-прежнему красовался немецкий кортик. Я вспомнил, что Павлик так и не подержал этот клинок в руках. Отметил: сам я уже не желал к этому «ножику» прикасаться. Потому что не представлял, скольких человек зарезали его бывшие владельцы. И не собирался это выяснять. Услышал за спиной шаркающие шаги — обернулся.

Лукин меня сегодня встретил в своей обычной одежде: в брюках и в рубашке.