— Флинк, милый, смешай нашим гостям напитки, — сказала Ирма, повернув голову в сторону бархатной портьеры. — О, коктейли, которые смешивает этот юноша, выше всяческих похвал. Он просто кудесник!

— Вы мне льстите, фрау Ирма, — портьера колыхнулась, из-за нее показалась мальчишеская фигура Флинка, наряженного в короткий шелковый халат. — Привет, герр Шпатц, добрый день, герр Крамм.

Шпатц сидел на подушках и потягивал из стакана третью порцию пунша, приготовленного Флинком. Крамм ворковал с Ирмой, щедро рассыпая комплименты. Они обсуждали светские сплетни о людях, чьи имена были Шпатцу совершенно незнакомы и не торопились приходить к цели их визита. Иногда Ирма обжигала Шпатца горячими взглядами, что заставляло его чувствовать себя неудобно. Вещью. Предметом, который эта капризная и богатая фрау пожелала разместить среди своих пуфиков, подушек, низких диванчиков и маленьких настырных собачек, с которыми она сюсюкала каждый раз, когда одна из них забегала в поле ее зрения.

Когда речь зашла о Роземари, Шпатц прислушался к разговору.

— Ах, Васа, если бы ты знал, какая она стерва! Пока мой брат был жив, она вела себя тише воды, ниже травы. Была милой и приветливой. Но когда он умер, я поняла, что все это время она не сидела сложа руки! Брат не оставил мне ничего, ты представляешь? Все, что у меня есть сейчас, я получила своим собственным трудом!

«Она не знает, что ее невестка мертва?» — подумал Шпатц. Крамм взял Ирму за полную руку и, глядя ей в глаза, стал петь дифирамбы ее непревзойденному уму, который соревнуется за право первенства с ее красотой. Ирма дослушала, прищуриваясь от удовольствия, затем вырвала руку.

— Хватит, Васа! Мне очень нравится наша непринужденная беседа, но я хочу перейти к делам. Шпатц, этот пройдоха рассказал тебе, о чем мы договаривались?

— Он… намекнул, — чтобы не закашляться, Шпатц сделал глоток пунша.

— Герр Шпатц, дама моего положения и круга должна появляться на светских мероприятиях в обществе кавалера. Неприлично девушке ходить одной, ее могут принять за проститутку. Мой последний муж скончался полтора года назад, так что сейчас я, можно сказать, вольная пташка. Вы понимаете, к чему я клоню?

— Не уверен…

— Аристократическое общество — это настоящий клубок змей. Если не дать им пищу для сплетен, они придумают все сами. А я не хочу, чтобы кто-то что-то придумывал. Я хочу, чтобы меня видели в обществе ослепительно красивого и отлично танцующего кавалера и исходили желчью от зависти! Вы готовы оказать мне такую услугу?

— Почту за честь, фрау Ирма, — Шпатц вежливо наклонил голову.

— Умный мальчик, — Ирма сладострастно улыбнулась. — Размер твоего гонорара зависит от твоего усердия, милый. Ты же понимаешь, о чем я?

Шпатц забрался в мобиль и прижал ладони к лицу. Этот разговор дался ему гораздо труднее, чем он надеялся. Устроившись на водительском сидении, Крамм похлопал Шпатца по плечу.

— По крайней мере теперь мы точно сможем исполнить последнюю волю бедняжки Роземари и показать ее «деткам» самый грандиозный праздник в Билегебене за последние несколько лет.

— Простите, герр Крамм, — Шпатц выпрямился. — Я понимаю, что выгляжу глупо сейчас.

— В каком-то смысле, да, герр Шпатц, — Крамм притормозил у ворот пансионата. — Обычно молодые люди прыгают от радости, когда находят богатую покровительницу.

— Я понимаю, — повторил Шпатц. — Боюсь только, что у меня не получится по-настоящему этому обрадоваться.