— Герр Шпатц, я ненавижу тебя за твой цветущий вид! Если кровь вервантов делает неуязвимым к похмелью, я когда-нибудь обязательно умру от черной зависти и изойду желчью. Если смогу подняться с этого дивана…

— Герр Крамм, простите за опоздание…

— Забудь, Шпатц! Лучше поставь чайник… Или нет, налей мне просто холодной воды. Или еще лучше, возьми мой бумажник и сбегай до Корбла за светлым пивом. И еще… Посмотри в аптечке, там должны были остаться пилюли…

Еще через час при помощи пилюль, кружки пива и нескольких стаканов холодной воды Крамм вернулся к жизни.

— Герр Крамм, мне нужно с вами поговорить…

И Шпатц честно рассказал ему все. Про записку матери и свое паническое бегство из родного дома. Про Карла пакт Готтесанбитерсдорфа и его жутковатый тест. Про замеры безымянного доктора и индекс идеала два. Про Флинка. И про три неслучайных встречи с Кронивеном, включая вчерашнюю.

Крамм слушал внимательно, не перебивая. Не задавая вопросов. Иногда прихлебывал пиво. Когда Шпатц наконец замолчал, Крамм поднялся и заходил по комнате.

— Почему ты решил мне все рассказать, герр Шпатц? Почему просто не взял тайком нашу папку и не выложил все Кронивену в обмен на сведения о своей матери?

— Скажу даже больше, я обдумывал вариант, а не пойти ли со всем этим к инспектору Боденгаузену, — Шпатц сцепил руки в замок.

— Но не пошел.

— Нет.

— Так почему?

— Наверное, потому что вы хороший парень, герр Крамм, — Шпатц принужденно рассмеялся. — Нет, не так. Я жил своей жизнью. Встречался с друзьями, заигрывал с девушками. Занимался бухгалтерией для отца, изучал горное дело. Иногда мне тыкали в происхождение матери, но не особенно этим докучали. Потом она умерла. И стало понятно, что как раньше не будет. Я бы обратился к Боденгаузену, он кажется умным и понимающим человеком… Но… Но он делает свою работу. Здесь в Шварцланде мне нравится. Кое-что меня пугает, кое-что я не понимаю. Но мне все равно ведь не сбежать от своего происхождения. Когда-нибудь мной обязательно заинтересуются. Или Фогельзанги, до которых дойдет, что сын их беглой дочери ходит сейчас по Билегебену. Или те, кто убил мою мать, до сих пор не знаю, за что и почему. И мне очень хочется, чтобы в этот момент мне было с кем посоветоваться. Да, я обратился к вам, потому что вы хороший парень, герр Крамм. И потому что мне очень нужно хоть кому-то доверять.

— А Кронивен?

— Что Кронивен? Раз он заговорил о моей матери, значит с самого начала знал, кто я такой. И билетик от механической гадалки — это был просто предлог. Не представляю, зачем я ему нужен. И не представляю, чем он занимается на самом деле. И на самом ли деле его зовут Дитрих Кронивен.

Шпатц встал с дивана, открыл шкаф и извлек из бумаг папку, помеченную буквами Р.Х. Пролистал. Нашел нужную фотографию и сунул ее под нос Крамму.

— Вот это Кронивен. Вместе с человеком в белом костюме.

Крамм долго разглядывал фотоснимок.

— Он действительно может оказаться тем, за кого себя выдает, герр Шпатц. Во всяком случае, в той части, где рассказывал, что помогает виссенам бежать за границу. Я слышал краем уха про такие организации, они не стесняются в средствах и с удовольствием пользуются услугами даже таких отпетых мерзавцев как Рейнар Хаппергабен.

— А чем он знаменит?

— Торгует людьми. В основном детьми и женщинами, но и мужскими «препаратами для опытов» тоже не брезгует. Ну и не только это, у него изобретательная фантазия.