— А почему подмосковного?

Бычихин пожал плечами:

— Не знаю. Но было в нем что-то от провинциала, стремящегося сойти за столичную штучку. Хотя нет. Тут скорее дело в другом. Просто человек, который играет роль, не будучи при этом хорошим артистом.

— И все-таки вы ему поверили.

— Поверил, — покорно кивнул Бычихин. — Я ведь уже сказал: я никогда раньше не видел спецагентов. Ну то есть по телевизору я их видел. Но сдается мне, что они вовсе не такие, какими их показывают в кино. Так что он вполне мог быть настоящим.

— Странно, — задумчиво произнес Александр Борисович.

— Что? — не понял Бычихин.

— Странно, как это простой подмосковный парень — и к тому же еще плохой артист — может изъясняться такими фразами? «Карт-бланш в виде избирательских голосов», «перехватить бразды правления»…

Бычихин снова покраснел, но на этот раз явно не от удовольствия, а от смущения.

— Ну, возможно, я придал его словам более приемлемый вид…

— В смысле — литературный?

Бычихин вздохнул:

— Типа да.

— Вы записывали беседу на диктофон?

— Нет, что вы. Он сразу, еще по телефону, предупредил, что не потерпит диктофона. А когда мы встретились, он заставил меня вывернуть карманы. Я и об этом написал, но негодяй и завистник Давыдов выкинул эти строки из моей статьи. Ему вечно кажется, что я перехлестываю объем.

— Понятно. Значит, вы все писали по памяти?

— Ну да.

Турецкий нахмурился:

— Плохо дело.

— Почему?

— Несколько минут назад вы заявили мне, что у вас плохая память. Или вы и об этом забыли?

— Нет… Почему… Я помню. Пожалуй, я несколько преувеличил. Память у меня вполне обычная. Нормальная то есть. И все, что написано в статье, — правда. Может быть, я немного погрешил в стилистике, но факты оставил нетронутыми. В этом я вам клянусь!

Турецкий долго и изучающе разглядывал физиономию Бычихина.

— Что ж, верю, — заключил он наконец. — Ну хорошо, Денис Григорьевич. Тогда у меня к вам просьба. Если этот парень еще раз позвонит и попросит встречи — вы уж, пожалуйста, известите меня. Иначе я обещаю применить к вам самые жесткие меры, вплоть до задержания.

— А как же журналистская тайна?

— Журналисту, если только он настоящий профессионал, выгодно поддерживать хорошие отношения с правоохранительными органами. Допустим, поймаем мы опасного рецидивиста, вора в законе, и захотим, чтобы этот эпизод осветили в прессе. Кого, по-вашему, мы позовем?

— Кого?

— Журналиста, которому доверяем и который оказывал нам помощь. Ведь долг платежом красен, правда?

— Правда, — приободрился журналист (идея насчет сотрудничества ему, похоже, понравилась).

— Ну вот, — кивнул Александр Борисович. — А если в вашей статье больше выдумки, чем правды… Бог вам судья, конечно. Но если это повторится еще раз, я приму самое деятельное участие в вашей карьере. Намек поняли?

— Понял, — вздохнул Бычихин.

— Хорошо. Вот вам моя визитка. Если будет что-то новое или если вспомните что-нибудь — звоните. Договорились?

— Договорились, — ответил журналист, взял визитку и, не глядя, запихал ее в карман джинсов.