— Сегодня утром я говорил вам, Глюке, что мы имеем дело с игривым субъектом, — заметил Эллери. Он посмотрел на карты, зажатые в кулаке Тая. — Может быть, вы теперь послушаете меня.

— Пиковый туз, — пробормотал инспектор, словно не мог поверить очевидному свидетельству своих собственных глаз.

— Что это значит? — жалобно спросила Бонни.

— Это значит, — сказал Эллери. — что интервью, которое вы дали сегодня газетам, принесло свои плоды. Я полагаю, экстренные выпуски были за час распроданы на улицах, и вы слышали, как эта ужасная женщина упомянула про радио. Наш друг Эгберт так торопился доставить вам это послание, что отказался от услуг обычной почты, которая вручила бы вам карты в понедельник, и даже от срочной доставки, которая сделала бы то же самое завтра днем.

— Но что они означают?

— В переводе на обычный язык? — Эллери пожал плечами. — Обе карты вместе говорят: «Бонни Стьюарт и Тайлер Ройл, разорвите свою помолвку, или приготовьтесь к смерти».

Инспектор издал горлом хриплый нечленораздельный звук и нервно огляделся.

Бонни побледнела еще сильнее, чем Тай, сжимавший ее Руку.

— Значит, это правда, — прошептала она. — Все действительно складывается по установленному шаблону. Тай, что нам делать?

— Причина, — заметил мистер Квин, — по которой Эгберт так торопился отправить это послание, заключается в том, что в понедельник, очевидно, будет уже слишком поздно. Даже завтра может быть слишком поздно. Надеюсь, вам понятна подоплека его поспешны действий?

Тай, сгорбившись, опустился на диван. Он устало произнес:

— Я отлично все понял. Все верно: мы не должны жениться, а если посмеем, то это означает конец для нас. Так что я думаю, мы должны удовлетворить всех — Бутча, студию, Эгберта Л.Смита — и отказаться от наших планов на свадьбу…

— О, Тай! — простонала Бонни.

— К чему обманывать себя, дорогая? — нахмурился Тай. — Если бы дело касалось только меня, я бы послал Эгберта ко всем чертям. Но я здесь не один, ты замешана тоже. Я не могу рисковать тобой. Я не могу жениться на тебе и сделать тебя беззащитной мишенью для убийц.

— О, какой же ты глупый! — сердито топнула ногой Бонни. — Все ведь совсем не так, разве ты не видишь? Я получала угрожающие письма еще до того, как мы объявили о помолвке. И эти письма были адресованы мне, мне одной! Только сейчас они стали угрожать тебе, уже после того, как стало известно о нашем намерении пожениться!

— Трижды ура женскому уму! — сказал Эллери. — Боюсь, Бонни здесь права. Это истинная правда. Я не хотел упоминать об этом прежде, но умалчивать дольше уже нельзя. Все мои попытки разлучить вас предпринимались исключительно ради вас, Тай, а не ради Бонни. Только связь с Бонни подвергала вашу жизнь смертельной опасности. А жизнь Бонни, с вами или без вас, находилась под угрозой с момента смерти ее матери.

— А я еще врезал вам по челюсти! — извиняющимся тонем смущенно проговорил Тай.

— Женитесь на Бонни, и вы погибли. Не женитесь на Бонни, и вы в безопасности. А вот она все равно под угрозой, женитесь вы на ней, или нет. Тут есть над чем поразмыслить.

— Что в лоб, что по лбу, — криво усмехнулся Тай. — Я уже оставил попытки отыскать здравый смысл во всей этой дурацкой головоломке. Если то, что вы говорите, правда, мы поженимся. Я не намерен оставлять ее в одиночестве, лицом к лицу с опасностью. Пусть этот подлый сукин сын попытается убить меня — пусть только попробует!

— Нет, Тай, — печально проговорила Бонни. — Я не могу тебе позволить так поступить.