Палетта вошла в кабинет Патриса. Он сидел за столом, обхватив голову руками.

— Патрис, — тихо произнесла она.

Он очнулся.

— Да, мадемуазель Палетта, — с улыбкой произнёс он. — Вы стали невольной свидетельницей нашего скандала. Простите меня за дерзость. Да, я имею несчастье любить свою госпожу…

— Я это давно знала…

Патрис удивлённо посмотрел на неё.

— А она меня любит? — тихо спросил он.

Палетта хотела сказать: «Адель никого не любит», но сдержалась и пожала плечами.

Патрис чувствовал себя неловко. Сочувствие дочери покойного хозяина, жена которого его соблазнила, не очень утешало. Палетта почувствовала напряжение.

— У меня к вам дело, — начала она тоном серьёзной хозяйки. — Прошу вас, примите управление моим наследством.

Патрис кивнул, он был благодарен за перемену темы.

— Но у вас есть управляющий вашего отца, — удивился он.

— Я ему не доверяю, это отца он боялся. А меня обманет запросто. Прошу вас, помогите мне! Я вам буду щедро платить!

— Я согласен, Палетта.

Патрис улыбнулся. Девушка улыбнулась ему в ответ.

Ей стало жаль, что между ними маячит Адель. Как было бы хорошо, если бы её вдруг не стало. Пусть Адель исчезнет, как в сказке.

Палетта ушла. Милая девушка, подумал Патрис. А я считал её избалованной самовлюблённой куколкой. Внешность, выходит, обманчива.

А Адель? Он смеялась надо мной! Эта особа унизила меня! Я, идиот, мечтал на ней жениться! Я ей отомщу! Обязательно отомщу! Хотя… дам ей шанс одуматься… А иначе, пусть она пеняет на себя!

Поминальный ужин начался поздно. Лица у всех были под стать событию: суровые, мрачные. Только Адель была спокойна. Приглашённый на ужин Неподкупный внимательно наблюдал за собравшимися.

Робеспьер заметил, что Патрис всё время вопросительно смотрит на Адель, в этом взгляде был какой–то вопрос, точнее — мольба. Адель иногда умело кидала ему томные взгляды. Только Неподкупный смог уловить напряжённость между этими людьми.

Сидящий рядом с Патрисом Жозеф не поднял взгляда от тарелки на протяжении всего ужина.

Жизель была спокойна и подтянута, как всегда. Её красивое лицо не выражало никаких эмоций.

Её супруг тоже был непроницаем и за время ужина не проронил ни слова.

На лице Гаспара Карме была тоска человека, покой которого был безжалостно нарушен.

Ив пытался завести разговор, но это у него слабо получалось. Тянуть беседу ему удавалось с трудом.

Жаннет и Аннет сидели тихо, подобно двум притаившимся мышкам. Держались они хорошо, но опять играли роли дурочек.

Тётушка Матильд время от времени предавалась мрачным воспоминаниям о жизни покойного. Если верить ей, то жизнь бедняги Карме была мрачной и серой.

Мсье Буассе чувствовал себя лишним. Ему хотелось, чтобы этот ужин побыстрее закончился. Альфред пришёл только ради Жизель, он не мог бросить её.

Юной Палетте было тяжко. Тяжёлая мрачная обстановка была для неё пыткой инквизиции. Она то и дело посматривала на часы. Скорей бы уже! Но не только мрачный ужин волновал девушку, была и другая причина.

Робеспьер не пытался завести беседу и даже не принял в ней участия. Он пытался понять этих людей, прочесть по лицам их мысли.

Наконец–то ужин был завершён. Было около десяти.

— Надеюсь, вы согласитесь остаться у нас на ночь? — спросила мадам Адель.

Такова была традиция этого дома. Если гость задерживался допоздна, то оставался ночевать. Гости согласились.