— Сразу же после ужина. Это было ещё до одиннадцати. Я очень устал.

— И вы не слышали, как кто–то открыл дверь в вашу комнату?

— Нет, я всегда очень крепко сплю.

«Это точно, — подумал Крон, — таких буди хоть из пушки!»

— Вы свободны, — сказал полицейский.

Гаспар не заставил себя уговаривать.

— Вот ужасный тип! — воскликнул Крон. — Сразу видно, что копуша по жизни. К тому же забывчив, ленив и глуп. Именно такие и попадают в неприятные истории. Замочек сломался именно у него и именно в «нужный» момент, орудие убийства подкинули именно ему! Если кирпич захочет кому–то свалиться на голову, то из тысячи парижан он выберет именно Гаспара Карме.

Полицейский махнул рукой. Надо было допросить других подозреваемых.

— Итак… у нас мадам Матильд. М-да, неприятная особа, — вздохнул Крон.

Мадам Матильд с видом торжествующе праведницы предстала перед полицейским и Неподкупным.

— Бог покарал эту развратницу! — произнесла она гордо.

— Неужели вам не жалко заблудшую душу? — удивлённо спросил Макс.

Тётушке стало стыдно. Ведь злорадство — совсем не по–христиански.

Крон с трудом скрыл улыбку. Ему понравилось, как Робеспьер сделал замечание злой старухе.

— Но её поведение было ужасно, — заговорила она. — Эта женщина совратила секретаря Патриса. Она хотела заполучить всех мужчин.

— На чём основан ваш вывод, мадам? — сурово спросил Крон.

За время полицейской карьеры у него появилась ненависть к бабьим сплетням.

— Их ссора… моя комната смежная с комнатой Адель, — торжествующе сказала она. — Я ещё давно так потребовала. Я слышала, как она вчера ругалась с Патрисом. Явно любовная ссора.

— Когда это было? Когда он ушёл? — оживился полицейский.

— Где–то в одиннадцать.

— Что вы услышали потом? — продолжал Крон допрос.

— Ничего. Стены тут не тонкие. Я просто слышала громкие крики, когда они ругались. Потом всё стихло.

— А после их ссоры?

— После я приняла снотворного и уснула.

— Неужели вам совсем не жалко мадам Адель? — спросил Робеспьер.

— Нет, — твёрдо сказала Матильд. — Она получила по заслугам!

На этом дама закончила беседу и важно удалилась.

Крон перекрестился.

— Страшная женщина. Не дай Бог такую тёщу. Однако, она сообщила нам кое–что интересное. Похоже, я не ошибся относительно мсье Патриса… Выходит, у него есть куда серьёзный мотив — любовь! А этот бокал, что поменяла мадам Адель? Ясно, яд был для неё!

Робеспьер пожал плечами. Что–то тут не складывалось. Но что?

— Сейчас мы с ним поговорим, — довольный Крон потирал руки.

Мсье Патрис был безутешен.

— Адель, почему именно она? — повторял он как безумный.

— Мне рассказали о вашей ссоре с мадам Адель — сказал Крон мрачно. — Что случилось?

Патрис молчал. Точно еретик на суде инквизиции.

— Вы любили её? — прямо спросил Макс. — Ваша ссора была любовной?

Пронзительный взгляд Робеспьера был как клинок. Секретарь мог только кивнуть.

— Прошу вас, говорите правду, — строго сказал Крон. — Причина вашей ссоры другой мужчина? Кто он?

— Мне отвратительно об этом говорить! Его имя Жозеф Маршан!

Неподкупный присвистнул.