Особенно возмущался компаньон Барнава — Дюпор.

Светлана вцепилась в поручни кресла. Элеонор молитвенно сложила руки и шептала:

— Бедный Максимильен.

— Камилл бы справился! — бормотала Люсиль.

«Ага, заплакал бы и убежал,» — подумала Светлана.

— Замолчи! — прикрикнула она на мадам Демулен.

Но из–за шума она сама не расслышала своих слов. Светлана и Элеонор не заметили, как взялись за руки.

Робеспьер был спокоен и непроницаем.

— Наведите порядок! — властно приказал он председателю.

Шум потихоньку начал стихать.

— Я не допускаю, чтобы в этом Собрании нашелся человек настолько низкий, чтобы вступить в сговор с Двором относительно какой–нибудь статьи нашей Конституции! — продолжил Неподкупный.

— Молодец! — хором воскликнули Светик и Элеонор.

— А мой Камилл… — хотела было начать Люсиль, но суровые взгляды обеих девушек заставили её помолчать.

После заседания, вернувшись домой, Неподкупный попытался укрыться в своей комнате. Однако это оказалось невозможным! Элеонор хлопотала вокруг него. Светлана скептически смотрела на эти знаки внимания. Какая она дурочка! Но Люсиль ещё хуже, Люсиль — величайшая идиотка! А всё же, неужели Элеонор не ясно, что человек хочет просто расслабиться? К тому же у него вечером заседание в Клубе Якобинцев!

— Максимильен, я вам сделала кофе с молоком, — говорила Элеонор, — послаще. Это укрепляет.

Светлана еле сдержала хохот. Сладкий кофе с молоком Макс ненавидит.

Робеспьер рассеянно поблагодарил мадемуазель Дюпле за заботу.

— Я приготовила вам пирожных, как раз, чтобы по возращении вы полакомились, — щебетала хозяюшка.

— М-да, учитывая то, что Макс вообще сладкого терпеть не может, — хмыкнула Лемус.

Наконец, Элеонора ушла.

Светлана с радостью съела пирожные. Робеспьер не возражал. Кофе она полила стоящий на окне цветок. На этом девушка решила оставить друга. Ему надо готовиться для заседания в Клубе Якобинцев.

Праздник

Приготовления к празднику шли полным ходом. Адель суетилась вокруг стола, следила за сервировкой. Став благородной дамой, она трепетно относилась к этикету.

— Бездельники, лодыри, — подгоняла она лакеев, поправляя фужеры на столе.

Мсье Карме с удовольствием довольного семьянина наблюдал за женой.

— Какая умница! — сказал он своему брату Гаспару. — Адель просто идеальная жена, милая, ласковая. Она никогда не устраивает мне сцен, даже когда я поздно возвращаюсь домой! На её лице всегда улыбка. А когда на приёмах я танцую с другими дамами, она даже делает мне комплименты. Замечает, какой мадам я приглянулся. Она идеальная жена!

— Угу, — пробормотал брат.

— Не волнуйся, у тебя все дела наладятся, — заверил его счастливый Карме.

«Хотя, это вряд ли», — подумал он. Гаспар какой–то странный. То ли умом не вышел, то ли просто туго соображает.

Ещё в детстве Гаспара приходилось всё время тормошить, объяснять, чтобы он понял, о чём идёт речь. Копуша был жуткий. Копушей и остался! А принимать решения он не может вообще. Жениться ему надо, жениться. Может, жена сможет объяснить ему, как поступать. Хотя, этот инфантильный человек вообще ничем не интересуется, даже на женщин ему плевать. Будь его воля, он бы лежал целыми днями на диване и ел сладости.

— Сегодня хорошая погода, — сказал Карме, чтобы хоть как–то прервать воцарившееся молчание.

— Угу, — ответил Гаспар.