- И не говори.

- Ну а что поделать?

- Поде-е-елать... - передразнил скрипящий, с хрипотцой голос. - Мы сюда для чего пришли то? Выгоду свою взять. И пусть бы с боем отнять, оно и понятно, так нет же. Никаких выгод так и не видать. К хертсемским закромам так и не приблизились. А опасности все множатся и растут, - говорящего прервал раскашлявшийся, тощий парень, с коростой на шее.

- Да-а-а... етить его так! - согласился сиплый бугай. - Нет бы биться вели, для того ведь и собрались. А то сидим тут, вшей с блохами кормим да язвы кровавые расчесываем.

Многие согласно закивали. В последнее время подобных неприятностей в лагере лайонелитов серьезно прибавилось. И беспокоили не только язвы. Любой незначительный порез, ожег и рана - загнивали, перерождаясь в серьезные нарывы. Под час приводящие к ампутации или смерти. Ветер, практически постоянно дующий на перевале, должен был рассеивать заразу. Но не рассеивал.

- Ишь, какой боевитый, - снова вклинился скрипучий, словно старческий голос. - А не думаешь ли, запаршивевший вояка, что не каждый лоб выдержит столько шишек, сколько мы уже получили? - говоривший вдруг похлопал Николаса по плечу.

Тот немного смутился. Подобный жест будто на что-то намекал. Кривой шрам, оставшийся на лбу Николаса после памятного удара локтем, снова зачесался. Перед глазами замелькали образы. Жар и пламя близких разрывов, каменные ядра, расшвыривающие строй словно ворох листьев, царящий кругом хаос бессмысленной бойни. И вопящий прямо в лицо молодой лейтенант... Николас не помнил, как пережил тот, первый штурм и каким чудом сумел добраться до своих. В следующих атаках на Дурн-фар он не участвовал, медленно восстанавливаясь после полученных травм. Даже сейчас его разбитая рука покоилась на перевязи. Отмахнувшись от нахлынувших воспоминаний, рыцарь внимательнее взглянул на сидящего рядом. Да и все собравшиеся у костра вдруг как-то притихли, рассматривая пожилого воина в рогатом шлеме.

- Слушайте-слушайте. Хе-хе... Может что полезное почерпнете, - проскрипел он криво ухмыльнувшись. Было что-то вкрадчиво-настораживающее в его хитром прищуре, в длинных, узловатых пальцах, медленно постукивающих по колену. - Думается мне, что я видел по боле всех вас, - крепкие, темные ногти лениво скребли по чуть вытянутому подбородку, заросшему густой щетиной. Там, где седина еще не тронула волос - они были иссиня-черными. - А то, что видел - крепко запомнил. Хе-хе... Бабьи жопы - это, конечно, интересно, но в моем возрасте единственная интересующая меня задница - моя собственная. А по смущенным рожам и бегающим глазкам я вижу - вы поняли, о чем я. Почему горстка жалких плебеев, вчерашних крестьян, до сих пор держат перевал. Да еще огрызаются из-за стен так, что лязг зубов слышен до Старого Агрина. Чем они могут сдерживать сильнейший рыцарский орден в Бирне?

Николас настороженно вглядывался в говорящего, и каждая, на первый взгляд ничего не значащая, деталь - усиливала бессознательное чувство тревоги. Один из витых, ребристых рогов на шлеме был обломан на треть, крупные суставы пальцев отдавали нездоровой синевой, а в многочисленных морщинах на выразительном лице угадывалось нечто звериное. Выздоравливающий рыцарь был куда массивнее и, вероятно, сильнее, но не мог избавиться от смутного предчувствия опасности.