— Куда? — очнулся Дмитрий Савельевич, обретая разум. — Куда?

— К Дине! — торжественно объявила я. — Кроме того, она тоже могла проследить за Федором, который вылез из воды и поехал домой. От вида Кати ее могло стошнить настолько, что она не побрезговала и убила предателя Федора.

— Стоп! — что есть силы заорал Тошкин. — Ты напоминаешь мне Людочку Кривенцову. Рот не закрывается…

Вот и представился случай заехать мужу в физиономию. Я собрала пальцы в кулак и, аккуратно прицелившись, приложилась к левой скуле. Дима ойкнул и пошатнулся. Мало ли с кем сравниваю его я! Но — не вслух. Не вслух.

— Прости, пожалуйста, — вполне мирно сказал он и потер щеку. — Но почему у Дины должен быть список кредиторов?

— Ну люди же общались. Она же его невеста. Ты и впрямь как маленький.

— Да при чем здесь кредиторы? — удивился Дима. — Может, он вообще жив?

— Давай исходить из того, что он все-таки мертв. Потому что к хорошему быстро привыкаешь.

А у Дины нас ждало разочарование. Точнее, меня. Список кредиторов включал в себя практически всех членов этой большой семьи, а также их приятелей, сослуживцев и просто знакомых. Взнос Миши был разве чуть больше других… Неужели из-за этого «чуть» стоило так заводиться?

Глава 20

— Гену надо отпускать, — сказала я, когда мы вернулись домой. — Он невиновен. Мне так кажется…

Дима мелко закивал и быстро скрылся в ванной. Похоже, что сегодня он был настроен весьма решительно, и меня ждала бессонная ночь. Как неудачно! И это как раз тогда, когда я почти вышла на грань. До разгадки оставалось совсем чуть-чуть. Нужно только расставить все точки над «i». Я отворила дверь кабинета, изгнала негодующего Яшу и грозно обратилась к Аглаиде Карповне:

— Почему это вы решили, что я знаю, где труп, и никому не говорю?

— А?

Она легонько отшатнулась и втянула голову в плечи. В сумерках здорового молодого дня она казалась совсем старой, несмотря на стрижку, подтянутую фигуру и склонность к морковного цвета, губной помаде. Совсем старой — испуганной, сгорбленной, трясущейся и не такой уж экстравагантной. В теплом махровом халате Аглаида Карповна была больше похожа на бабушку льва Бонифация, чем на Екатерину Вторую накануне заката.

— Потому что, — прошептала она одними губами.

— Вы же взрослый человек! — я приосанилась и пошла в наступление. — Подумайте сами, разве можно носить труп в дамской сумочке? Или вы хотите сказать, что я храню там адрес подпольного кладбища?

Бабушка быстро отошла от меня на безопасное расстояние и прижалась к окну. Видимо, подвиг профессора Плейшнера казался ей единственным способом избежать ответа на мои вопросы. В подтверждение моих мыслей она резко распахнула створки окна.

— С балкона гораздо удобнее, — вежливо сказала я. — Потом как-нибудь я поделюсь с вами собственным опытом по этому виду упражнений.

— Ты оставишь бабушку в покое? — Нос Яши уже занял половину площади комнаты, тогда как сам он пока находился в коридоре. — Ты оставишь нашу бабушку в покое и, может быть, возьмешь трубку. Там плачет чужая старушка… Но мне ее не так жалко, как эту.

Яша зашел в комнату и встал между нами. Лицо его было искажено от гнева. Он терпеть не мог издевательств над детьми и стариками. Но ради нашей бывшей супружеской жизни ему все же стоило выяснить, кто тут палач, а кто жертва.