— А глупец затыкается.

Лаадан выгнула бровь, но промолчала, что было к лучшему. Из всех чистокровных, с которыми я был знаком, она пугала даже меня. Я направился к Алекс, по пути захватив салфетку, чтобы она вытерла слюни. Сомневаюсь, что она будет признательна.

Вздохнув, я встал рядом, положив руку ей на плечо. Она даже не дрогнула, в отличие от меня. Зевс мог бы стоять возле нее, а она и не заметила бы. Но Эйден заметил. Он даже не попытался скрыть чувство ненависти, что появилось у него на лице.

Я приподнял уголок рта.

Эйден выглядел так, будто собирался ударить меня, и я надеялся на это.  Я больше всего хотел бы надрать ему задницу… но Алекс – ей это не понравится.

Опираясь на нее, я учуял аромат персиков и чего-то таинственного, что точно подходило ей.

— Люди начинают таращиться.

Я знал, что ей все равно, и захотел придушить ее, но Эйден, как обычно, проявил здравый смысл. Он остановился, сжав зубы точно так же, как я до этого.

Я опустил свою руку и соединил наши пальцы, сказав при этом самую ироничную вещь.

— Ты же знаешь, он не для тебя.

— Я знаю, — прошептала она, ее боль и отчаяние  захватили меня, и я понял, что Эйден отвернулся. Часть меня хотела вернуть его назад к ней, лишь для того, чтобы она перестала так себя чувствовать.

Но другая часть выбила это дерьмо из моей головы.

— Не хочешь потанцевать? – спросил я.

Ее глаза приобрели медовый оттенок.

— Я не хочу танцевать. – Опустив подбородок, сказала она.

Я сузил глаза.

— Ты хочешь здесь остаться?

— Я не знаю.

Ах, нерешительность – человеческий друг. Я улыбнулся и заговорил, касаясь ее уха.

— Мы не принадлежим этому месту, Алекс. Не с ними.

Она отвела свой взгляд и прикусила нижнюю губу. Она была сбита с толку, что было свойственно терпеливой части натуры Алекс. Но затем она снова посмотрела на меня.

— Давай, пошли, — уговаривал я.

Дрожащими руками она поставила бокал на стол, и когда мы уходили, я знал, что мысленно она не со мной. Ее мысли и сердце никогда не были со мной, они всегда находились в другом, неправильном месте.

Только сейчас, напоминал я сам себе, только сейчас.

Я завернул за здание, не давая ей выбирать куда идти. Она поежилась от прохладного воздуха, и молчала всю дорогу, что было для нее рекордом. Я взял ее за запястье. Ее страдания перешли на меня, как какая-то кислота, и она даже понятия не имела, что я чувствую это через связь.

— Давай сделаем что-то глупое, — сказал я.

Она уставилась на меня.

— Ты хочешь сделать что-то глупое прямо сейчас?

— Ты можешь представить лучший момент для чего-то такого?

Ее губы дернулись.

— Хорошо. Я готова.

— Прекрасно, — замечательно. Ура. Ихааа. Я подтолкнул ее к лабиринту, борясь со злостью внутри.

— Ты хочешь поупражняться?

Я покачал головой.

— Нет. Не хочу.

Двойные двери были открытыми, и я улыбнулся, когда увидел бассейн. Нам обоим нужно было сделать что-то глупое.

— Ты хочешь поплавать? – спросила она, сомневаясь.

— Конечно.

— Снаружи около 40 градусов.

Я открыл дверь, вдыхая запах хлорки.

— И? Здесь же не 40, так? Здесь больше 60.

Алекс отошла от меня и встала на краю бассейна. Конечно, пока я снимал обувь, то не сводил с нее глаз. Она посмотрела на меня, и я подмигнул.

— Ты странный, — сказала она.

— Так же, как и ты, — я бросил свой пиджак на пол, наблюдая за ней, всегда наблюдая за ней.