Мазур ее понял без труда. И поневоле вспомнил одно из классических изречений Штирлица, из тех, что стали поговорками и афоризмами. «Девочка впервые увидела столько продуктов». К сожалению, нельзя было ей ответить, как ответил Штирлиц: «Мари, бери колбасу и не кокетничай». Она попросту не поняла бы, безусловно, о Штирлице и не слыхивала. Мазур лишь широко ухмыльнулся:

— Долю в алмазах, а? Шери, у тебя глазенки шире желудка. Слишком много хочешь. Дело даже не в моей скупости. Я, видишь ли, не разбойник-одиночка, у меня есть своего рода начальство. И если я не доставлю алмазы до карата, меня не престо обойдут долей — возможно резкое увеличение свинца в организме, что обычно вызывает летальный исход… Видишь, я играю честно. Если бы я решил тебя пристукнуть, пообещал бы хоть половину. Бери, что дают, благо дают не так уж мало. Больше все равно не дадут. Итак?

— Надо подумать… — протянула она.

Это уже был не страх, а примитивная торговля. Вот только Мазуру надоело ее уламывать. В конце концов, он — не кавказский торговец фруктами, а она — не жеманная питерская девочка из тех, что плохими, в общем, становятся без особых моральных препон, но для приличия долго и старательно ломаются.

— Времени у нас, конечно, масса, — сказал он. — Но мне надоело с тобой болтать, мы не в ООН и не в каком-нибудь, прости за сравнение, парламенте. Предмета для торговли нет. Лоты розданы. Вариантов два. Либо ты соглашаешься и начинаешь исповедь, либо… — он сделал многозначительную паузу. — Кто сказал, что обязательно нужно тебя убивать? Я просто посажу шар, не долетая до Инкомати, так, чтобы с полчаса прошагать пешком… или даже меньше, можно попытаться поймать на магистрали попутную машину. А ты… — он вытянул над бортом руку с ключиком от наручников, на короткой стальной цепочке. — Ну что мне стоит разжать пальцы? И ты останешься тут, в корзине. В глухом лесу. Всю жратву и питье я предварительно выкину за борт — чтобы ты не мучилась слишком долго. Вырвать кольцо или разломать стенку у тебя не хватит сил, я проверял, все сделано на совесть. Может, на тебя кто-нибудь наткнется, прежде чем ты отдашь богу душу от обезвоживания организма — а оно в Африке наступает особенно быстро — а может, и нет. В любом случае мне не придется пачкать руки, а в призраков, которые по ночам являются к убийце с руганью и проклятиями, я не верю. Патрис у меня далеко не первый, кого я отправил то ли к Лунному Бегемоту, го ли куда-нибудь еще — и, ты знаешь, ни один никогда не являлся потом… Если у тебя хорошо развито воображение, представь это во всех деталях — как ты сидишь в лесу, прикованная, сначала пробуешь орать, звать на помощь, потом сорвешь голос… И сопоставь с противоположной по содержанию картинкой: как ты улетаешь в Европу с чеком в кармане. Я, тебя не тороплю, сама все обдумай…

Закурил очередную сигарету и наблюдал за ней, улыбаясь, как и следовало по роли, легонько и цинично, без всякой жалости или сочувствия. Он в жизни не поступил бы так даже с заклятым врагом, убить убил бы, но не бросил прикованным в лесу подыхать долго и мучительно. Но ей-то об этом откуда знать? Она и до того не считала его олицетворением гуманности…

— Не забудь, — безжалостно добавил он. — Есть еще хищные звери. Львов тут не водится, но леопарды и гиены забредают. Вот и представь: сидишь ты, прикованная, а к корзине с оглядкой подходит гиена… — он поморщился и натурально передернулся: — Бр… Роман Стивена Кинга в реальности. А милая старушка Европа, если есть деньги и паспорт, так недалека…

Прошла пара-тройка минут. На ее лице одно выражение сменяло другое именно в той очередности, какую следовало ждать: тягостное раздумье, страх и противное ощущение полнейшей безвыходности…

Ее хватило минуты на четыре.