— Здесь есть короткий путь наперерез, — сообщил Джо. — Я покажу тебе.

— Давай.

— Вон там поверни налево.

Я вела машину как загипнотизированная, словно кто-то другой делал это за меня, а сама я просто сидела в салоне и с любопытством смотрела по сторонам. Я ничего не боялась. Меня охватило странное умиротворение. Мне хотелось знать правду, а все остальное не имело значения.

— Теперь еще раз налево. Второй поворот.

Забавно: в Лондоне, в какой бы оживленной его части ты ни находился, на расстоянии одной-двух минут езды непременно найдется пустынное и заброшенное место. Когда-нибудь здесь будет жилой район, но до этого еще далеко. Справа и слева от нас возвышались какие-то заброшенные офисные здания. Поблизости не было ни машин, ни пешеходов.

— Черт… — пробормотал Джо. — Здесь тупик. Где-то я ошибся, сейчас сообразим. Ну-ка, притормози вон там.

— Ничего не скажешь, короткий путь, — заметила я.

Значит, вот к чему все шло. Куда вели все дороги. Ладонь Джо легла мне на затылок — мягкая, ласкающая.

— Похоже на Портон-Уэй, — заметила я.

— Что это?

— Ты же знаешь: место, где погиб Грег.

— Впервые слышу.

И я вдруг вспомнила, где видела эти подписи.

— В детстве я играла в одну игру, — заговорила я. — Мы с подругой подписывались именами друг друга, копировали подписи. Умея расписываться, как Марджори Саттон, можно многое провернуть. Ведь она не из тех, кто тщательно проверяет свои счета. Значит, это ты?

Джо смотрел на меня с каменным выражением лица. Я по-прежнему чувствовала, как он поглаживает кончиками пальцев мой затылок.

— Что отличало Милену, — продолжала я, — так это умение чувствовать чужие слабости и находить им применение. Она кое-что подметила, запомнила, а когда ты бросил ее ради Фрэнсис, воспользовалась случаем. Неудивительно, что ты так рвался заняться уборкой в моем доме. Ты должен был найти улику. Наверняка места себе не находил. А когда Фрэнсис догадалась — она не могла не догадаться, иначе зачем тебе было убивать ее, — в третий раз все прошло гораздо легче, да?

Джо смотрел на меня во все глаза, но не говорил ни слова.

— Мне просто хотелось узнать, — объяснила я.

— Теперь ты все знаешь, — тихо откликнулся он.

— Значит, этим все и закончится? — спросила я. — Бедняжка Элли. Не вынесла горя. Не смогла жить без мужа. Но есть одно обстоятельство…

— Какое? — спросил Джо.

— Мне все равно, — выпалила я и вдавила педаль газа в пол так, что взвизгнули шины, машину бросило вперед.

Я слышала крик, но не могла разобрать ни слова. Я очутилась в сновидении, в одной машине с человеком, которому Грег доверял, которого любил, пока не понял, что эти доверие и любовь напрасны. Сорок миль в час. Пятьдесят. Шестьдесят. Мы вылетели с дороги.

Я услышала вопль, но не поняла, то ли Джо вопит от ужаса, то ли гудит у меня в голове, то ли трутся шины о шершавый асфальт. На краткий миг я вспомнила, что жертвую машиной Гвен, а потом все, что только что было стремительным, громким и яростным, стало медленным, безмолвным, мирным. Короткий зимний день, стиснутый с двух сторон темнотой, отступил перед теплым летним днем, полным птичьего щебета. И он наконец-то — ох, как же долго пришлось ждать! — бросился ко мне навстречу по траве, а на его лице, таком милом, до слез знакомом лице, играла улыбка. Эту улыбку он дарил только мне. Как я соскучилась, сказала — вернее, хотела сказать я. Как ужасно я по тебе соскучилась. Скажи, я все сделала правильно? Ты гордишься мной? Я люблю тебя, как же я тебя люблю.