Клара поднесла банку к стене, рассматривая миниатюрные кресты. На каждом из них были вырезаны инициалы и номер. Буквы были такими мелкими, что она едва могла их прочитать. Ее глаза заволокли слезы. Такой добрый, заботливый человек, как Лоуренс, не должен до конца жизни сидеть в Уилларде! Это несправедливо! Она положила руку на сердце и посмотрела на него.

– Лоуренс, ты хороший человек.

Он улыбнулся и коротко кивнул. Его глаза увлажнились, а морщинистые щеки залились краской.

– Я лучше закрою дверь, – предложил он.

– Да, – ответила Клара. – Спасибо тебе, Лоуренс.

Стараясь не обращать внимания на приступ клаустрофобии, Клара села на холодный земляной пол, скрестив ноги. Лоуренс закрыл люк, и она вновь оказалась в темноте. Огонь в банке отбрасывал на кресты дрожащие тени. От этого казалось, что у них выросли крылья и они помахивают ими, готовясь взлететь.

На люк над ее головой бросили коврик. Деревянная кровать заскрипела. Прошло всего несколько минут, и Лоуренс захрапел. Клара закусила губу и зажмурилась, чтобы не заплакать. «Скоро стемнеет, – успокаивала она себя. – И тогда Бруно за мной придет. Надо только немного подождать». Вдруг ее пронзила другая мысль, от которой кровь заледенела у нее в жилах: как Бруно проберется в сарай с наступлением темноты?

Обычно пациенты к ночи возвращались в палаты. Конечно, Бруно находился на особом положении, но неужели его никто не хватится? Кто из сотрудников должен привести его обратно? Или Бруно, как Лоуренс, пользовался большей свободой, чем другие пациенты? Сердце от подступившей паники быстрее забилось в груди. И тут дверь в сарай распахнулась. Она задула огонек и затаила дыхание.

– Лоуренс! – крикнул мужской голос.

Клара застыла. Это не Бруно!

– Лоуренс! – громко повторил мужчина.

Кто то тяжело протопал по каменному полу и зашел в спальню. Кровать жалобно застонала, словно ее стали трясти.

– Просыпайся! – крикнул второй мужчина. – Вставай с кровати, черт тебя дери!

Лоуренс всхрапнул, и кровать снова скрипнула. Видимо, он перевернулся и сел.

– Ты что делаешь? – спросил первый мужчина. – Тебе что, работать не надо?

– Я заболел, – сказал Лоуренс. – Бруно хоронит мисс Энни Блумберг.

Клара съежилась – санитарам может показаться подозрительным, что Лоуренс твердит одно и то же.

– Ты давно спишь? – спросил второй человек.

– Не знаю, – ответил Лоуренс.

– Пошли! – воскликнул первый мужчина. – Мы только теряем время. От этого полудурка никакого толку.

– Лоуренс, ты здесь поблизости никого не видел? – не сдавался второй мужчина. – Женщину, пациентку? Она случайно не стучала тебе в дверь, не заглядывала в окна?

– Я заболел, – повторил Лоуренс. – Я спал. А Бруно хоронит мисс Энни Блумберг.

– Пошли! – сказал второй мужчина.

– Постой, – встрепенулся первый. – Это еще что такое?

– Что там, черт побери? – удивился второй.

– Из под ковра дым идет!

Все перевернулось у нее внутри. Клара зажала рукой банку и, обжегшись о раскалившийся металл, закусила губы, чтобы не закричать. Слишком поздно. Ковер сдернули с люка. Она отползла в угол. Сердце билось так быстро, что она едва могла дышать. Кто то завозился с железным кольцом и приподнял люк. Подвальную темноту прорезал луч света. Но вдруг крышка захлопнулась – ее придавило чем то тяжелым, как будто упал человек.

Раздался крик, послышались звуки борьбы: шумное дыхание, удары кулаков по костям и плоти, кряхтение, треск разбитого дерева, грохот ломающейся мебели.