|
Но это такая мелочь по сравнению с тем, что Пег и Гарри для нее сделали! Они оплатили гроб и похороны ее матери и таким образом спасли ее от забвения на тюремном кладбище. Маму похоронят рядом с родителями. Иззи никогда не встречала таких щедрых, великодушных людей. Она старалась найти слова, чтобы их отблагодарить, но каждый раз, когда она открывала рот, ее душили слезы и она замолкала.
Иззи повесила на крючок жакет и, дрожа всем телом, встала у стола. Пег достала из холодильника молоко, налила в кастрюльку и поставила на плиту. – Я сварю тебе какао, – сказала она. – И ты его обязательно выпьешь. Ты же с утра ничего не ела! – Спасибо, – слабо улыбнулась Иззи. В дверь позвонили. Гарри отложил нож и, вытирая руки о кухонное полотенце, пошел открывать. Минуту спустя он вернулся в сопровождении Алекс и Итана. Несмотря на то что Иззи решила держаться от него подальше, она почувствовала, что обрадовалась ему. Он был одет в черную куртку, черные джинсы и высокие ботинки. Его щеки разрумянились от холода. Иззи закусила губу, прогоняя желание броситься ему на шею. Алекс, чуть не плача, кинулась к ней. – Иззи, как ты? – спросила она. – Нормально, – ответила Иззи, смахивая слезы. Алекс обняла ее. Когда Иззи отстранилась от нее, Итан прижал ее к себе. От него пахло зимним воздухом и одеколоном. Он коснулся холодной щекой ее виска. Ей ужасно хотелось уткнуться ему в плечо. – Мне жаль, что твоя мать умерла, – сказал он. – Да, – согласилась Иззи, торопливо обняла его и отодвинулась, не решаясь поднять глаза. Но он ее не отпускал. Какие у него сильные руки… – Я буду рядом, – прошептал он ей на ухо. – Хочешь ты или нет. Иззи зажмурилась, чтобы не заплакать. Бесполезно. Слезы градом катились по щекам. – Поужинайте с нами, – предложила Пег. – Гарри сделает такос. Он всегда готовит столько, что на целую армию хватит. Итан отпустил Иззи и погладил ее по щеке большим пальцем. – Обожаю такос, – с широкой улыбкой сказал он. – Я тоже, – подхватила Алекс, прикоснувшись к ее плечу. Иззи улыбнулась. Сердце радостно забилось в груди. Не так уж она одинока, в конце концов.
ГЛАВА 22 КЛАРА
Март 1946 года Последние семь дней непрерывно лил дождь. Грязная вода текла в дренажные отверстия вдоль стен туннеля под Чапин Холлом, и каменные полы постоянно были мокрыми. Клара стояла в очереди за Эстер, внизу лестницы, ведущей в подвал, и думала о том, заметит ли кто нибудь, если она улизнет оттуда и побежит по туннелю к моргу, к дверям, за которыми лежит зеленый газон. Если она разобьет окно, протиснется через раму и во весь опор помчится к озеру, то успеет скрыться под водой, прежде чем ее поймают. Пора положить всему этому конец. Она больше не будет спать на жесткой кровати в холодной вонючей палате, прислушиваясь к бреду и всхлипываниям других женщин. Больше не будет бесконечных рассветов, с наступлением которых ей приходится с трудом выбираться из кровати, чтобы в который раз увидеть, как несчастные пациентки сидят у окна, бьются головами о стену и воют, просясь домой. Пора покончить с жизнью, которая уходит на то, чтобы шить, играть в шашки и давиться безвкусной едой. Она больше не хочет видеть, как людей избивают и накачивают наркотиками. Она больше не хочет чувствовать в груди черную пустоту, от которой каждый удар сердца – словно удар ножа между ребер. Она посмотрела на свои руки: оттого, что она годами занималась шитьем, продевала нить в иголку, на подушечках пальцев кожу прорезали крошечные трещины. На среднем пальце образовалась вмятина от наперстка. Ногти были обкусаны до кожи, которая стала сухой и заскорузлой, как у старухи. А какие ручки были у ее матери! Гладкие, холеные, ногти розовые и блестящие, а кожа пахла лавандой. |
