— А, да. Кем вы там друг другу приходитесь в вашей дебильной киношке?

— Братьями. Он — мой младший брат.

— Он — не твой младший брат. И он тебе ничего не должен. А ты — ему. Но он оказался в ненужное время в неправильном месте. Это надо исправить.

— Не таким способом, как ты предлагаешь.

— Знаешь способ лучше?

— Я поговорю с ним. Может, он и не видел ничего.

— Примерно это он и скажет тебе: я ничего не видел. Я бы так и поступил на его месте. А потом ждал бы, когда добренький Шух меня отпустит. Шух ведь лучший парень на свете. Одна беда, он — убийца.

— Заткнись!

— Боишься, что сопляк услышит?

— Я… я не убивал.

— Несчастный случай, а-ха-ха-ха! Плавали, знаем. Сам себе этим мозги канифоль. Мне — не надо.

— Я не сделаю того, что ты предлагаешь.

— Мне свистеть?

— Подожди. Должен быть другой выход.

— Нет другого выхода. Либо ты отпускаешь сопляка, либо решаешь проблему.

— Должен быть другой выход.

— Прикинь, как расстроятся твои родаки, когда узнают, что произошло. Знаменитость всесоюзного масштаба — и такая запендя. А остальные тебя на куски порвут. И больше ни одного фильма. Ни одного, брателло Шух.

— Я… не могу этого сделать.

— Да брось ты. С сучкой ведь прокатило. Как по маслу. Э-э… Ты чего? Никак блевануть задумал? Не знал, что ты такой слабак.

— Все в порядке. В порядке. А если… Если Мокша…

— Предлагаешь Мокше вынести за тобой твое же говнище? Так не пойдет, брателло. Тут каждый за себя. И за тебя немного, конечно. При условии, что косяки ты исправляешь сам.

— Я не смогу. Потому что это уже не несчастный случай.

— Самый что ни на есть. Не ссы, Шух. Пара неприятных минут — и все будет, как раньше. Хочешь, чтобы все было, как раньше?

— Как раньше уже не будет, так? Ты сам говорил…

— Будет по-другому. Но всяко лучше, чем сейчас.

— Он маленький. Слабый. Я не могу.

— Тебе решать, Шух.

— Нет. Не могу.

— Тебе не сделали больно, малыш?

— Нет.

— Я же вижу. Вон и царапина на шее.

— У тебя тоже царапина на шее.

— Что? Вот черт!.. Че-еерт. Ну, ничего страшного. Мы же братья, да? Так что если у одного что-то прибавилось, то и у другого прибавляется тоже. Я прав, Генка?

— Да. Только я не Генка. Я Сережа.

— Прости-прости. Генка ты на съемках. Вот я и забыл. Тупо вжился в образ. Кино ведь такая штука. Все на свете забываешь. Я прав?

— Да.

— Ничего нет лучше, чем кино.

— Да.

— И сам уже не знаешь, где настоящее, а где придуманное. Стоишь — и глазам своим не веришь. У тебя так бывает, Генк… Сережа?

— Да.

— Вот и у меня. Постоянно. А еще я люблю репетировать всякие сцены с друзьями. Даже когда Анатолия Михалыча нет рядом… Так, для себя, чтобы быть в форме. Михалыч — хороший мужик и режиссер классный. Согласен?

— Да.

— Не больно ты разговорчивый.

— И на лбу тоже царапина. У тебя.

— Хм… Будем считать, что это — производственная травма. Знаешь, что такое производственная травма?

— Да.

— Надо же!

— У папы была такая.