Мне не хочется думать о них, а хочется поскорее выбраться из черной дыры, ощетинившейся гвоздями.

Никому еще не удавалось сделать этого — ни одной звезде, ни одной галактике. Все потому, что у них не было птички-красноголовки, а у меня — есть! Стоит только прикоснуться к ней, погладить перышки, как черная дыра ослабляет хватку. Не окончательно, но ржавые гвозди перестают впиваться в тело. Неужели меня… нас отпустят?

При условии, что я не буду слабаком и сохраню тайну. Я должен пообещать, и я обещаю. Киваю головой сгусткам черной материи, хотя и не совсем понятно, о какой тайне идет речь. Наверное, все дело в том, что для меня и моей пернатой подружки сделано исключение. Обычно черная дыра так не поступает, не отпускает пленников. Но сейчас готова отступить от правил, ты не будешь слабаком?

Нет.

Все здесь устроено не так, как в мире, к которому я привык. Хотя и нет ничего, что было бы мне незнакомо. Самой первой я вижу вывеску «САРТАРОШХОНА» — она проплывает мимо меня. Или, скорее, это мы с птичкой проплываем мимо нее; скользим вдоль искривленной и бесконечной улицы где-то внутри махалли. А потом махаллю волшебным образом сменяет арык. По обе стороны от него — Ак-Сарай и городская водонапорная башня, а может, — Нил Армстронг и Оцеола. Определить точнее, кто именно высится впереди, — невозможно. Слишком уж здесь темно или, наоборот, — так светло, что свет слепит глаза. Я жмурюсь, а птичке все равно, глаза у нее закрыты.

У Осы — тоже.

Оса — вот он! Стремительно несется по течению, то скрываясь в арыке полностью, то выпрыгивая на поверхность, как дельфин из передачи «В мире животных». Оса несется — и все равно стоит на месте. Кажется, я что-то кричу ему, но он не слышит меня. Хотя и улыбается при этом — странной улыбкой. В чем ее странность — не поймешь, не присмотревшись хорошенько. А я уж точно не любитель пялиться на Осу… Вот что. Улыбка существует отдельно от Осы, от его лица. Как будто решила найти себе место получше: вскарабкалась на подбородок и слетела вниз. И остановилась.

Оса улыбается мне во все горло. А я — во все горло — продолжаю кричать ему. И не слышу сам себя, — все здесь устроено не так.

Все.

Потому что Осы больше нет, его место в арыке занял кто-то еще, но кто именно — не разглядеть. А все потому, что этот «кто-то» завален множеством сбившихся в стаю вещей. Не дельфинов — маленьких рыбешек, хотя попадаются и большие. Я не могу понять, что это за вещи — фотоаппарат? конверт? хлебные лепешки, за которыми я почти каждый день хожу в магазин? Есть и другие — я точно видел их когда-то, но не могу вспомнить, как они называются.

Артефакты.

Артефакты связаны с Египтом (это в Африке) и Грецией, а еще — с охотой на диких зверей: сафари. Безжалостные люди убивают зверей, стреляют в них из ружей, прямо в сердце, а потом хладнокровно ждут, когда звери умрут в мучениях. Чтобы подойти к ним, сфотографироваться (вот я какой герой и молодец!) и полоснуть охотничьим ножом по горлу. И из звериного, еще теплого горла выкатится несколько стеклянных шариков.

Но этого в программе «В мире животных» точно не покажут.

Моя птичка-красноголовка — это просто птичка, не лев, не жираф и не черная пантера; ей ничего не угрожает.

Стоит мне подумать об этом, успокоить себя, как она исчезает, а сам я оказываюсь в арыке. И только теперь понимаю, что меня окружает не вода — земля.