В общем, был сделан совсем незначительный, по мнению Марьяны, как это говорят автомобилисты — тюнинг. И этот тюнинг вовсе не повод называть Марьяну — фальшивкой. Просто господин Тамм-старший — невыносимый заносчивый хам. А господин Тамм-младший — избалованный малолетка. И в жопу их, как Марьяна и сказала.

Но делала она ровно противоположное.

В конце концов, она же себе дала не так давно слово. О том, что выяснит, что Герман Тамм ест на завтрак и какого цвета у него нижнее белье. Ничего из этого она не узнала. Ну вот. Пришло время это исправить. Слово, данное себе, надо держать.

Марьяна выделила на Тамма час в сутки. Час в сутки она посвящала поиску информации о Германе Тамме. Работа шла медленно. Но, что Марьяну однозначно радовало — по крохам, по крупицам — но паззл складывался. Правда, от завтраков Тамма и его трусов Марьяна была по-прежнему далеко. Равно как и той области, которая касалась матери Константина Тамма. На этом месте зияло огромное белое пятно. Зато стали вырисовываться другие, крайне любопытные детали.

Марьяна не знал, что будет делать с этой информацией. Но остановиться уже не могла.

* * *

За дверью кабинета послышалось щебетание Ксюши, потом ее смех — и мужской голос. Неужели Ксюша так с шефом уже осмеливается щебетать? Нет, вероятнее всего, это Ставр опять ушами шевелит.

Дверь открылась, и в кабинет впорхнула Ксюша и… Костя Тамм. Все такой же высокий, широкоплечий, красивый и сбивающий своей улыбкой девчонок наповал. Вон и Ксюша пала очередной жертвой.

— Марьяна, я к вам посетителя привела! — Ксюша даже говорила чуть с придыханием. — Это сын Германа Гергадовича.

Чувствуется, что у Ксюши нет опыта многократного повторения этого отчества, вот и получился Гергадович. И ведь действительно — Гадович.

— Вообще-то он Герман Гергардович.

— Ой! — Ксюша прижала ладони к щекам. — Извините! — она бросила кокетливый и одновременно извиняющийся взгляд на Костю. Тот пожал плечами.

— А по-моему, Гергадович — точнее отражает.

Ксюша хихикнула, а потом под взглядом Марьяны попятилась к двери. Костя, не дожидаясь приглашения, прошел к столу Марьяны, устроился на стуле, расстегнул куртку.

Некоторое время они просто молча смотрели в глаза друг другу. Первым сдался Костя.

— Наверное, я должен извиниться.

Марьяна лишь пожала плечами. А потом вязла карандаш и принялась его крутить в руках. То, что приход Кости так ее взволновал, оказалось для Марьяны неожиданностью.

— Я не знаю, что на меня нашло тогда, — Костя дернул плечом. А потом выдохнул, словно решаясь на что-то. — Скажи, а ты правда подбиралась ко мне из-за отца?

— Это он тебе так сказал?

— Ну… да.

Интересно, как люди, которые так мало общались друг с другом, как Марьяна и Герман Тамм, у которых теперь нет никаких, ни малейших пересекающихся интересов, могут испытывать друг к другу такое острое чувство неприязни?!

Что-то, видимо, промелькнуло на лице Марьяны. Потому что Костя вдруг спросил:

— Ты обедала?

— Нет.